Мираж Огня (СИ)

- Сын мой, в допросах теперь нет надобности, - снисходительно произнес епископ, а я нахмурился. Странное предчувствие одолевало меня. Многое изменилось. Я уже достаточно видел, чтобы судить об этом. -  Время течет, мир меняется. Ведьмы становятся хитрее. Мы тоже, волею господа, научились действовать по другому. Пытки работают лучше любого сбора данных. Они сами во всем признаются, и мы отдаем их души Господу нашему, чтобы он волею свою направил их и переродил уже с истинной верой.

Ответ мне не понравился, я хмурился и уже прикидывал возможность провести расследование самостоятельно. Главное, успеть до костра.

- Хорошо, если ты настаиваешь, я не могу отказать господнему чуду, -  как-то подозрительно быстро сдался епископ, - Ее имя Альвева, она из соседней деревни с тобой. Если хочешь - можешь подойти к писарям, взять все, что нужно, для сбора доказательств. На сегодня я тебя не держу, а завтра к утренней молитвы будь в храме.

Я кивнул и направился к уже знакомой комнате, где все еще шел допрос.

- Скажи, а правда, что бес- охранник питается кровью, убитых для него младенцев? - поинтересовался писарь, а меня передернуло, какую же ересь он несет! - Отвечай, ведьма!

- Остановись, - осадил я инквизитора, тот подпрыгнул на месте и развернулся ко мне, пуча глаза и раздувая щеки, - Почему ты называешь ее ведьмой? У тебя разве есть доказательства?

- Свято-о-о-ой, - тихо прошептал инквизитор и упал на колени, -  Сам святой Антоний!

Господи, они тут все ненормальные! Девушка смотрела затравленно-равнодушно, а я отчетливо видел кровоподтек на ее шее. Точно такой, какой бы появился, если бы кто-то затянул на шее веревку.

- Есть доказательства вины Альвевы? - нахмурился я, и краем зрения заметил, как на лице девушки появляется странная, робкая надежда. Инквизитор на коленях полз ко мне, - Встань! И говори! Не гневи ни меня ни Бога!

Писарь тут же подскочил на ноги и в два прыжка достигнул стола, откуда охапкой сметал бумаги, свитки и записи.

- Она не призналась! Не призналась! Но есть вот это!  - напуганный человек бежал ко мне, рассыпая свою ношу в разные стороны, -  Доносы, поклепы, наветы. Вы же знаете, что дыма без огня не бывает, а еще у нее крест без Христа! Две девочки из деревни, шести и четырех лет подтвердили, что она заманивала их к себе, а потом рисовала странные знаки и произносила имя дьявола. А устами младенцев глаголет истина!

Господь всемогущий! И все? Деревянный крест является преступлением? Слова двух детишек, которые невесть откуда могли придумать это, уже является преступлением? Куда смотрит папа?!

- В этом и есть ее вина? В деревянном кресте?  И словах детей? Ты серьезно? - ошалел я, отчаянно пытаясь понять замысел божий в сложившейся ситуации, - Она вредила кому-то? Есть свидетели?

- Люд терпит беды в деревне. Скот мрет, - начал перечислять писарь, загибая пальцы, - Люди видели, как зелье варила в котле, а потом на деревню обрушились ненастья и мор! Она ничего не признает, но ведь ложь тишины, это тоже грех? Если бы грех какой бы бы за ней, так покаялась, но дьявол, видимо, уста ее запечатал, чтобы тайны его богомерзкие не выдавала!

Я просто не знал, что ему ответить. Я был в ужасе, слыша простые домыслы, на основании которых, они хотели лишить жизни создание божие по его образу и подобию созданное.

- Святой отец передал это дело мне. Оставьте в покое девушку, пока я сам не разберусь в чем тут дело. Если она невиновна, то мы обязаны будем отпустить ее, -  сурово произнес я, пытаясь донести свою мысль так, чтобы она была понятна инквизитору, тот кивнул, а девушка зашептала мне слова благодарности, - А если вина есть, то ее, как всех ей подобных - ждет костер.

С этими словами я вышел из допросной и направился на конюшни. Душа была не на месте и металась вокруг деревни, вернее одного маленького домика в отдалении. Я не хотел, чтобы ее обидели, а уж тем более сожгли. Я был ей должен, просто должен. И все.

- Святой,  ваша лошадь, - протянул мне поводья древний старик, а я всматривался в его лицо и никак не мог припомнить. Черты лица были мне знакомы. Очень знакомы, особенно глаза. Я так и застыл в немым изваянием, не в силах вспомнить кто он, - Узнали, да? Я тоже Вас узнал! Вы ничуть не изменились, а я уже стар и жду не дождусь, когда Господь приберет меня.

Старец тепло улыбнулся мне, а я судорожно вспоминал где же мы с ним могли встретиться и не помнил… Я отрицательно покачал головой, боясь расстроить старика.

- Не страшно, - махнул рукой он и рассмеялся, - Я понимаю, сколько нас таких у вас было. Моего отца посадили за долги, я тогда самый старший в семье был, восемь зим мне было. У нас неурожай случился и за землю нечем платить стало ростовщикам. Вы зимы две до этого, мою матушку от костра спасли, и я не знал к кому бежать, кроме вас. Вы тогда в монастыре Паоло были. Я со всех ног к вам и кинулся помощи просить. И помогли, помните? Тогда за долги вообще сажать перестали. Уж не знаю, что вы сделали.