Мираж в обручальном кольце

К нашему облегчению, ни по дороге, ни в больнице мы нашего знакомого психоаналитика не встретили. И в приемной сидел совсем другой врач. Приемная, как, впрочем, и вся больница, оказалась на редкость респектабельной. Пол в вестибюле был выложен мраморной плиткой. В коридорах и верхних этажах мрамор сменил паркет, который был прикрыт мягким паласом с плотным густым ворсом. Стены были до половины обшиты панелями из натурального дерева. И самое удивительное, тут не пахло больницей. Не было того специфического неистребимого запаха дезинфекции и лекарств.

Врач, принявший нас в приемной, сидел в роскошном кожаном кресле. Тут же стояли, специально для посетителей, такие же кожаные диваны. Прапора нигде не было видно.

— Располагайтесь! — радушно пригласил нас с Катькой врач. — Вашего родственника сейчас осматривают. А мы пока поговорим с вами об условиях.

Несмотря на его приветливый тон, глаза за стеклами модных очков блестели у врача холодным расчетливым блеском. Он, казалось, прикидывал, на сколько мы можем потянуть. Судя по тому, как мрачнело его лицо по мере осмотра, нас скоро могли попросить отсюда вон.

— Знаете, а мы слышали о вашей больнице, — брякнула я. — Конечно, наш знакомый предупреждал нас, что содержание больных обходится у вас в круглую сумму, но, если действительно надо серьезно лечиться, я думаю, эти деньги будут потрачены не зря. Думаю, что само провидение привело нас именно к вам.

— В самом деле? — вежливо удивился врач. — От кого же вы наслышаны о нашей больнице?

— От Валентина Суворина, — ответила я.

— О, — буквально расплылся в улыбке врач. — Конечно, я знаю его. Значит, Валентин рекомендовал вам наше заведение?

— Да, проблемы с моим братом, — пробормотала я. — Понимаете…

— Понимаю, — перебил меня врач. — Смею вас заверить, что у нас ваш брат будет иметь наилучший уход и лечение. Позвольте, однако, представиться, Арсеньев Федор Иванович.

— Очень приятно, — дружно соврали мы с Катериной.

— Если Валентин рассказывал вам о нашей больнице, то все становится гораздо проще, — тем временем болтал Федор Иванович. — Вы уже знакомы с нашими условиями. Они вам подходят?

Мы понятия не имели об этих самых условиях, но на всякий случай согласно кивнули.

— Вот и отлично! — еще больше оживился врач. — Значит, сейчас мы подпишем договор. Вы внесете плату за первые три месяца, и ваш родственник перестанет досаждать вам своим присутствием. Все заботы о нем мы возьмем на себя.

И он резво полез в ящик стола. Испугавшись, что при таких скоростях он начнет требовать с нас деньги уже через несколько минут, я решительно сказала:

— Валентин говорил, что у вас содержится его то ли родственница, то ли знакомая. Мы бы хотели взглянуть на нее.

— Зачем? — казалось, удивился врач.

Во всяком случае, он отвлекся от своих бумаг. Но зато я встала в тупик. Действительно, зачем бы нам могло понадобиться смотреть на эту совершенно постороннюю нам тетку.

— Чтобы убедиться, что пациентам у вас действительно так хорошо, как вы говорите, — неожиданно ответила вместо меня Катька. — Все-таки родного мужа отдаю. Не чужой ведь человек.

И она вытерла вполне настоящую слезу. Как ни странно, эта с трудом выжатая Катькой из себя слеза убедила Федора Ивановича.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Если вы так хотите. Пойдемте.

Он встал со своего кресла и прошел к дверям. Мы тоже поднялись. Федор Иванович оказался роста значительно ниже среднего. И был ниже меня на добрых полголовы. Он быстро пошел вперед, сделав нам знак, следовать за ним. Втроем мы спустились обратно в вестибюль, миновали его и поднялись снова на второй этаж. После этого нам пришлось пройти две железные двери, и мы оказались в отделении, где содержались больные.

Они тут бродили вполне свободно. Некоторые задумчиво ковыряли в идеально оштукатуренной стене, некоторые тихо сидели на мягких диванчиках, полностью погруженные в свои мысли. Все были одеты в теплую и удобную трикотажную одежду.

— Как видите, наши больные чувствуют себя у нас вполне комфортно, — сказал нам Федор Иванович и тут же накинулся на медсестру, подоспевшую к нам: — Наточка, почему у тебя Корзунов опять стену ковыряет? Ведь только два месяца прошло, как из-за него ремонт пришлось делать.

— Простите, Федор Иванович! — воскликнула женщина, кидаясь к психу, продолжавшему увлеченно ковырять стену.

После короткой увещевательной речи псих позволил увести себя от стены. Взамен он получил какую-то конфетку в яркой обертке.

— Мне кажется, что он нарочно таким образом вымогает сладости, — сказала медсестра, вернувшись к нам. — Не представляю, кто мог его этому научить. Но теперь без вафли к нему не подойдешь.

— Где у вас Татьяна? — спросил у медсестры Федор Иванович. — Эти девушки хотят на нее взглянуть.

— Пожалуйста, — спокойно сказала женщина. — Сейчас найдем. Она должна пить чай у себя в комнате.