Миражи

Юлька едва заметно пожала плечами. Ей не хотелось смотреть Москву. Да и Матвей несколько смущал, но ехать прямо сейчас домой к Ариану тоже не хотелось. Она надеялась, что встречать ее будет Старовойтов, а вместо этого на перроне ждал этот парень. Зачем она поехала сюда, ведь совершенно ясно, им всем не до нее нет дела. У них такое событие, а тут она. Незнакомая девчонка, которую Ариан откопал в глуши. Ее ведь и не ждут там, даже Ариан занят. Кем она там будет? Бедной родственницей, которая не знает, куда себя деть? Господи, зачем поддалась на уговоры? Ее бросило в дрожь при мысли, что сейчас она приедет в дом, где всем не до нее. И что будет потом? Нет, уж лучше пусть Матвей возит ее по Москве хоть до самого вечера, а она, забившись в угол, станет смотреть на проносившиеся мимо улицы, проспекты, площади и дома.

Матвей принял ее мимолетное движение за знак согласия и свернул к Старому Арбату. Он на что-то указывал ей, говорил, хрипловато смеялся и все время оборачивался. А Юлька молчала. Легкая улыбка иногда появлялась на ее красиво очерченных губах, а во взгляде не проскальзывало ни интереса, ни любопытства. Ее глаза, серые и бездонные, как вода в пруду Сиренево, не отражали ничего. И это ставило парня в тупик. За ним бегала добрая половина московских девчонок, а другая половина была по уши влюблена в Ариана Старовойтова. Правда, в случае с его другом, все было безнадежно, в сердце Ариана вот уже два года полновластно царила лишь Аделина Александрова.

— Тебе неинтересно? — спросил наконец Матвей.

Длинные темные ресницы взметнулись вверх и почти коснулись безупречной линии бровей.

— Интересно, — сказала она и чуть заметно улыбнулась.

— Правда? Извини, но мне кажется, стоит спросить, о чем я говорил минуту назад, ты не сумеешь ответить! — сказал он, глядя на нее чуть из-подо лба, а на губах его играла чуть кривоватая улыбка, отчего на щеке появилась ямочка.

Юлька, несколько смутившись, что ее так просто подловили, поспешно опустила глаза и даже покраснела, но через секунду внезапно весело и безудержно рассмеялась, откинув голову назад. И серебристые брызги ее смеха разлетелись в разные стороны. Она смеялась, а Матвей смотрел на нее во все глаза и видел, будто впервые. В пухлости ее губ и округлости щек было еще столько детского, впрочем, как и в той растерянности, которая час от часу мелькала во взгляде ее широко распахнутых глаз, но в том, как она закусывала нервно губу или смеялась, задорно и звонко, было слишком много от красивой женщины, соблазнительной, юной, невинной, притягивающей своей неповторимостью, едва уловимым ароматом фиалок и весенней свежестью дождя… И все это вместе взятое странным образом откликнулось в нем, пробуждая любопытство, интерес и желание.

Парень отвел взгляд и заставил себя сосредоточиться на дороге, так и не поняв причину ее внезапного веселья.

— Прости, ладно? Я на самом деле… Просто… Впрочем, неважно. Отвези меня к Старовойтовым, пожалуйста, — попросила она, понимая, что у нее сдают нервы.

Она не могла, да и не хотела ничего объяснять. Да и поймет ли ее этот парень? Он ведь был столичным плейбоем из золотой молодежи, которому с детства деньги родителей открывали все двери. Конечно, считал себя неотразимым и привык, что его внимание принимают с восторгом, благодарностью и аплодисментами. Почему она пришла к подобным выводам, сложно сказать, вероятно, интуиция подсказала. Понятное дело, никогда раньше не встречались ей московские красавчики, как-то все больше деревенские придурки. Ариан Старовойтов был не в счет. Он не походил ни на Матвея, с его самоуверенной ухмылкой, ни уж тем более на Кирилла. Он был другим. Особенным и самым лучшим. Он относился к ней так, как никто и никогда. Он… Мысль о том, что Ариан Старовойтов был с Матвеем одного поля ягодой, не пришла девушке в голову, может быть еще и потому, что она успела слишком хорошо узнать одного и совершенно не знала другого, да и не хотела этого.

Московский особняк Старовойтовых, расположившийся в одном из тихих старых московских переулков, был спрятан в тени золотистых лип и кленов. За коваными воротами, створки которых распахнулись, будто по взмаху волшебной палочки, убегала вглубь, усыпанная гравием, подъездная аллея. Губы Матвея сложились в уже знакомую усмешку, как только он заметил, каким восторгом зажглись глаза Юльки, когда огромный особняк с колоннами, балюстрадами, рельефами, лепниной и полукружием лестниц, покрашенный в кремовый цвет, возник перед ними во всем своем великолепии.

— Этот дом еще в восемнадцатом веке принадлежал семье Старовойтовых. У него потрясающая история, Ариан никогда не рассказывал? Они вернули его сразу, как только возвратились в Россию, — снова заговорил парень, хранивший молчание последние двадцать минут.

— Нет, — мотнула головой Юля.