Миражи счастья в маленьком городе

– Но это неинтересно, наверное, – заговорил наконец Пал Палыч. – Когда решаешь с кем-то раззнакомиться, не подходишь к телефону, делаешь вид, что никого не видишь под окнами, то лучше и не слышать ничего, – заключил он. Потом добавил: – Если уже все равно.

– Зачем приходил?

Фильм продолжался. Марина отняла у Павлика пульт и уменьшила громкость.

Но Пал Палыч пошел на кухню, где свистел чайник. Вернулся.

– Тебе налить? А тебе, Ева? А тебе, Павлик? Дора?

– Когда приходил? – Марина отодвинула и чашку, и чайник.

Пал Палыч был краток.

– Вчера. Тебя не было, я предложил подождать в твоей комнате. Он посидел полчаса и ушел.

Марина зажмурилась и уткнулась лицом в поднятые колени. Представила Ника у себя в гостях, куда она его так и не пригласила. Вот он набрался храбрости и звонит в дом. Вот он лицом к лицу с папой. Вот он в ее комнате. Каждую секунду ожидает, что она войдет и скажет что-нибудь злое или сразу выгонит. Глядит на ее пианино, игрушечного льва, разбросанные на подоконнике журналы и книги, на картину с дорогой никуда…

Он сидит или просто прислонился к чему-нибудь? Жанна любит сидеть на подоконнике, Рафаэль – в кресле, Артур – в том углу, Рудик – просто на ковре. У всех ее друзей здесь есть свои места. А у него нет. Но ведь они так недавно знакомы. А как он здесь мог себя почувствовать? Опять это слово. Скорее всего, чужим. Но ведь это неправда! Просто она не успела… А теперь все испорчено.

– Мы еще в шахматы сыграли, – добавил Пал Палыч.

Марина встрепенулась:

– Что?

– Ну, ты где-то тоску разгоняешь, а мне что делать с этим пришельцем? Начал развлекать. Он очень достойно держался. Потом доскажу, а то мы никому смотреть не даем.

«Развлечения» Пал Палыча были головоломными, типа неопознанной скульптуры. Шахматы тоже были больше, чем просто шахматы. Они сохранились со времен его детства, и некоторые фигуры давно потерялись. Их заменяли пуговицами, пока однажды Павлик не предложил великодушно своего львенка из киндер-сюрприза. Вместо слона. Но ведь лев и слон, рассудили Пал Палыч с Мариной, фигуры совершенно разные. Нелепо, чтобы лев ходил, как слон. Логично, что он разгоняется и прыгает через всю доску. А какая динамика в игре!

Потом киндерами заменили остальные пуговицы, в основном пешки. Так в игре появились дракоша, пингвин, акула, кролик и бегемот. Со своими правилами, конечно. Традиционные игроки их с трудом воспринимали. Даже дядя Алик, шахматист-разрядник, запутался и плюнул: «Ну вас, понимаете ли, с вашими шахматами». Хотя по новым правилам рядом с доской стояла коробка с киндерами, и он мог выбрать любую фигурку и прибавить что-то свое.

Опять началась реклама. Пал Палыч продолжил:

– Он очень достойно держался. Знаешь, о человеке за час игры можно узнать больше, чем за год беседы. Какой-то писатель сказал. Наверное, наш НЛО. Так вот, он радовался, когда выигрывал, и не переживал, когда проигрывал. Не жульничал. Не выходил из себя, когда жульничал я. Ходы обдумывал, не горячился, но и не тянул. И самое главное – он может играть по нашим правилам! Все понял сразу, представляешь. Это редкость. Я оценил.

– Да он просто себя контролировал, потому что сидел как на горячей сковороде, бедняга, – заметила Ева.

– А я как сидел? – возразил Пал Палыч. – У меня одна дочь, а не десять. И потом, твой Алик ничего не понял про наших зайцев и драконов. Тут не в этом дело…

– А он похож на Лену? – снова подала голос Ева. – Жаль, я не выглянула посмотреть.

– Одно лицо. Ее глазами смотрит.

– Надо же. У тебя в семье симпатии передаются по наследству.

Но Марина не замечала такое диво, как говорящая Ева, и напряженно ждала, не добавит ли отец еще что-нибудь. Он вспомнил:

– Да, я предложил ему Павликову коробку, и он ввел в игру лягушку. Сейчас покажу, как прыгает. Где доска? Вот, «ныряет» по диагонали, пропускает эти фигуры под собой и «выныривает». Сбила пешку. Представляешь, какие возможности? Можно делать классные обходные маневры… Ага, вижу, вижу, что интересно!

Ева и Дора смеялись, глядя на них. Но даже смеющаяся Ева была ничем в сравнении с лягушкой Ника.

– Эту игру века надо было снять скрытой камерой. А потом он ушел, – неожиданно завершил Пал Палыч.

Марина с надеждой взглянула на него: может, еще не все?

– Не дали фильм посмотреть, разболтались тут, – ворчал Павлик.

– У калитки кто-то стоит, – сообщила Ева, глядя в окно.

Марину словно сдуло с дивана.

А я к тебе

У калитки стоял Макс. Кларисса не своим голосом говорила ему с крыльца:

– Чего надо?

– Не тебя, – зло отвечал он.

– Катись из моего дома.

– А он не твой. Думала, я не узнаю, кто ты? Дочь сумасшедшей Евы! Наболтала о себе!

Кларисса вспыхнула, круто повернулась и чуть не сбила Марину с ног, убегая в дом.

– Это мой дом, – сказала Марина, выходя. – И здесь не сцена, найди другое место для трагедий.

Но Макс уже сиял своей обычной улыбкой.

– Какие трагедии! Просто не люблю, когда лапшу на уши…

Марина молча повернулась к двери.

– Погоди! Может, ты удивишься, но я к тебе. Пойдем погуляем? Погода хорошая.

Марина смотрела на него, не находя слов и думая, что выражение «немая сцена» – как раз про это.