Миражи таёжного озера (СИ)

И вот Митя выходит с игроком соперника один на один, ловко обходит его и остается дело за малым — забить в ворота, но его взгляд натыкается на бледную девчонку. Ее раскосые глаза светятся зеленью, а взгляд устремлен прямо на него. Волнистые волосы распущены по плечам. Натыкается глазами и он, спотыкаясь о собственные ноги, летит на землю. Удар о влажный газон и он вновь устремляет на нее свой разъярённый взгляд. Девчонка стоит на ногах вместе со всеми, только все взволнованно кричат, переживая, а она улыбается во все тридцать два. Зачем-то показывает ему свои ладошки и рысью устремляется прочь. Убью, — шипит Митька и ждет не дождется когда закончиться этот матч…

…Опоздали всего на несколько дней, на пять, если быть точнее. Но это уже бесспорно ощущается. Девчонки в отряде сдружились, узнали тут все правила и все секреты, которых говорят очень много.

Ева распределила свои немногочисленные вещи по полкам тумбочки, залезла с ногами на кровать. После произошедшего на стадионе ее до сих пор слегка потряхивало и она никак не могла унять эту дрожь. Она отвлекла его, но ведь не специально! Он тоже хорошо! Вместо того чтобы играть, на нее таращился!

— Ты чего села? — спросила Люда, одна из пяти жительниц их комнаты. Она была высокой, как и Ева — почти метр семьдесят и может, поэтому лучше всех с ней общалась. Большинство просто не обратило на новенькую никакого внимания, а Люда помогла расположиться и вкратце ввела в курс дела.

— А что? — Ева подобралась, села, выпрямив спину, как учили ее в интернате.

— Как что? — удивилась новая подруга. — Ужин через пять минут, а потом дискотека! О, боже, только ради этого стоило сюда прилетать!

Подруга радовалась искренне, и Еву даже охватило любопытство.

— А ты откуда? — спросила она и Люда замерла у зеркала, перед которым красовалась, обернулась.

— Я из Москвы, — она пожала плечами. — Да здесь почти все оттуда. А ты что нет?

— Нет. Я с севера. Сибирь, тайга, все такое.

— Ах, да? Ничего себе. Неожиданно, — она поджала губы. — Я здесь каждый сезон тусуюсь. С десяти лет. Предки любят меня подальше на лето сбагрить.

— М-м, понятно, — Ева невесело улыбнулась. — А у меня нет родителей. Погибли. Я в интернате живу.

— Да ладно! — Люда поджала губы и, перемахнув комнату в два размашистых шага села на ее кровать рядом с ней. — Как это жить там?

— Да пойдет, — Ева улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо. — Привыкла. Человек ко всему привыкает. Не обижают и ладно.

— А что могли бы? — подруга нахмурилась.

— Могли, с чего нет-то.

Она отвернулась, не желая продолжать эту скользкую тему. Машинально поправила широкий кожаный браслет на тонком запястье.

— Ясно. Ну ты, давай, собирайся. Через пять минут выходим!

— А я собралась уже.

Ева пожала плечами.

Люда окинула её удивленным взглядом.

— Ты что в этом собралась идти? — она брезгливо ткнула пальцем в ее одежду. Ну да, футболка совсем старая — ей она досталась в интернете от кого-то предыдущего ее носившего, а тонкие штаны с местного рынка, считай обновка.

— Ну да.

— С ума сошла! Хочешь на все три недели стать тут изгоем?

— Ну а у меня всё такое. Такого нарядного как у тебя точно нет.

Ева с легкой завистью посмотрела на наряд Людмилы.

У той короткий топ ярко оранжевого цвета — ядовитого, кислотного, модные джинсовые шорты, на длинных ногах босоножки на высокой платформе. А на лице видна косметики — и легкие голубые тени с блестками и тушь и даже блеск для губ!

Еве такое только сниться может.

— Не интернат у тебя походу, а монастырь! Ну ничего, ну-ка поднимайся!

Люда поманила ее пальцем и распахнула шкаф. С полок выпала куча одежды, которая физические не могла там вся поместиться.

— Так, вот держи майку и эти капри. И вот босоножки тебе, сними свои кеды и не позорься. Фу, спрячь под кровать. Вон блеск и тушь, давай, поторапливайся!

Ева не сопротивлялась, хоть и считала раньше обмен вещами не лучшей идеей. Но законы интерната пусть законами интерната и останутся, а здесь она свободна!

— Или вот еще, — сказала возбуждённо Люда, когда они шли со столовой в сторону двухэтажного здания, в котором был актовый зал, и в котором по вечерам проходила дискотека. — Если попадешь в капкан, то будешь целоваться с парнем, который стоит рядом с тобой! Поэтому танцевать с кем попало не ходи, а то придется расплачиваться!

— Чего? Нет!

— Да, это нарушать нельзя! Только попробуй, станешь посмешищем! Всё придумано даже не нами, а за много поколений смен до нас! Тут кодекс даже есть с негласными правилами! Передается, как говорится из рук в руки!

— О, нет, я на такое не подписывалась! — выдохнула Ева потрясенно.

У дверей уже толпились ребята из старших отрядов. Вечернее солнце уже не припекало, а с любопытством скользило оранжевыми бликами по собравшимся и золотило морскую воду — напротив лагеря, в километре, шумели прибрежные волны и опускающийся закат завораживал.

Ровно в восемь они вошли в зал, в котором сразу же загрохотала популярная музыка. Народ пришел в движение, и вибрация танца прошла по телу.

Ева выдохнула и впервые в жизни попробовала потанцевать. В интернате ей как-то не до этого было…