Миражи таёжного озера (СИ)

— Да, Ева, останься дома. Я же знаю дорогу, — сказал профессор. — Был там, когда изучал местные озера, да эти миражи. Там же штаб в шестидесятых был, много студентов: геологов, археологов и прочего люду на лето съезжалось. Помню дорожку! Такое не забывается! Полигон был приличный, административное здание красивое из красного кирпича, мельница рядом, кормоцех, и просторные залы для конференций, где каждый студент или ученый мог выступить с докладом. Про подземные этажи и лаборатории слышал, шушукались все, но в глаза никто из нас тогда не видел. Не было доступа для простого люду, хоть все были из научной среды. И хоть мой багаж знаний на тот момент был уже приличный — несколько лет теоретической работы и почти год практического исследования здесь на озерах, меня все равно не допускали. Точнее не предлагали. — Христофоров усмехнулся. — Я был такой наивный. Помню, заходил в конференц-зал, слушал тишину, вдыхал запах тяжелых портьеров и бархата и представлял, как совсем скоро о моем открытии напишут научные журналы и альманахи, а научное сообщество загудит словно встревоженный улей. Так и было бы, если бы я доказал что на погосте хрономираж — прошлое пересекается с будущим, а сами миражи — явление потустороннее — зеркало прошлого, которое не желает исчезать. А мистической и даже зловещей составляющей я как-то даже не думал. А это все бесовское! Столько лет утеряно, прожито зря.

— Не думайте так, — мягко сказала Ева. — Всё поправимо.

— Так и есть! — кивнул Митя. — Мне уже не терпится там побывать. Чай допиваем и едем?

— Да, к чему откладывать? Отдохнуть всегда успеем, — согласился профессор. — На том свете скоро вдоволь належусь, как говорится.

— Ну что вы! — махнула рукой Ева. Вздохнула устало и сонно зевнула. — Хорошо, поезжайте. А после обеда, Мить, сходим до одержимого. И завтра я в общину — пора выяснять, где этот мистический проход в деревню ведьм.

***

Карта оказалась не точной.

Дорога вела зигзагами, извивалась и плутала, точно змея. Вот на карте съезд у озера, но в действительности такой дороги не было. Ну не могло же все порасти быльем? Чертовщина какая-то!

Митя точно помнил наставления Евы перед отъездом — она ведь совсем недавно была на заброшенном кормоцехе, когда искала пропавших детей. И судя по её рассказу, ехали они правильно. Но дорога плутала, словно специально уводя их в другие стороны. Вениамин Борисович тоже извелся, всё сетовал на свою память.

Митя снова и снова то давил на газ, проезжая бескрайние поля и кромки наступающего внезапно леса, то давил на тормоз, когда вместо развилки натыкался на огромный овраг, и приходилось разворачиваться и искать другой путь, который казалось, снова менялся на глазах.

После двух часов плутаний по узким не проходимым дорогам сквозь чащу леса, вдоль неожиданно появляющихся болот и озер, они все же доехали до места, обозначенного на карте крестиком. И недоуменно переглянулись.

Перед ними стояло двухэтажное здание из красного кирпича, длинное как змея с рядами грязных окон, в которых отражалось серое небо и густой, обступающий со всех сторон лес. И здание это, надо отметить, отлично сохранилось! Его огромный двор был обнесен по периметру покосившимся забором — сеткой, а ворота оказались перекошены, но приветственно открыты.

Митя удивленно качнул головой, а профессор воскликнул:

— Ну вот мы и на месте!

Они вышли из машины и пройдясь по бурелому, который точно намеревался переломать им ноги, вошли в ворота. Пройдя заросший двор по хорошо сохранившейся дорожке из камня, они подошли к зданию. Дверь по самому центру была открыта и плавно раскачивалась на безветрии. Крыльцо немного осыпалось, а лужайка перед ним заросла травой, покрылась мхом и плющом. Одно окно было разбито, и из здания на них смотрела мгла. Другие же окна были целы — даже удивительно, за столько-то лет!

Они вошли внутрь, и сразу же попали в большой холл.

Дневной свет, проникающий сквозь мутные стекла рассеивал царящий полумрак.

Митя не без любопытства огляделся. У лестницы слева — большой стол и шкаф с какими-то журналами, под потолком огромная люстра, на полу темно-красный ковер, а по правую руку мягкие диваны и кресла кроваво красного цвета.

Полнейшая тишина. И забвение.

Митя подошел к одному из стеллажей и взял в руки журнал, раскрыл его на странице, где была последняя запись: январь шестьдесят третьего года.

— Давненько здесь никто не бывал, — сказал он, усмехнувшись. — Но это место, тем не менее, не выглядит заброшенным.

— Да, — профессор поправил очки, озираясь по сторонам. — Всё выглядит так, словно только вчера я отсюда уехал в деревню к Мише.

На стене висел план пожарной эвакуации — размечены комнаты, коридоры, запасные выходы. И даже во дворе какие-то пристройки.

— Просто потрясающе! Как всё сохранилось! — воскликнул профессор, поднимая с пола оставленную кем-то папку. Раскрыл ее, чихнул от пыли, прошелся взглядом по пожелтевшим листам.

Митя не разделял его восхищения.