Мирдар: Одинокая гора

Его лицо покраснело, губы затряслись, а желтые глазки налились злобой. Мощный боковой удар я принял на нижнюю кромку щита, отчего тот чуть не вывернуло у меня из рук. Лямки из толстой грубой кожи выдержали, но вот торс оказался открыт. Делать было нечего, пришлось атаковать из неудобного положения. Ударив наотмашь, я попал сопернику по шлему. Древко с глухим звуком отскочило, не нанеся видимых повреждений. Этот неуклюжий удар меня, видимо, и спас. Пока враг нашел точку опоры и занес свой деревянный клинок для следующего удара, я уже успел перехватить его древком и даже отступил на шаг. Следующий мой выпад он отвел в сторону мечом, и, если бы не моя ловкость, я бы опять не успел разорвать дистанцию. Я попытался достать Борхуса в ногу, и с ужасом понял, что допустил оплошность. Выпад получился, прямо скажем, не очень, но главным было не это. Находясь в полусогнутом положении, я заметил удар сверху. Щит поднять выше груди было невозможно. Глухой удар, опять звездочки, и крик Сирда: «СТОП!» остановил избиение. Фууух.

Остаток здоровья: 20 %. Повезло…

— Тебя прозовут головой, — ухмыляясь, ко мне подошел Сирд. — На первый день с тебя хватит, иди отдыхай, утром будешь со всеми. Добро пожаловать в Кседльварр, боец. Если сдюжишь, мы сделаем из тебя настоящего воина! Да, держи, это тебе, одень и не снимай.

Амулет ученика Кседльварра. вес 0,1 кг, материал — малахит. Магический предмет. Неидентифицировано.

Так начались мои унылые будни. Мой новый друг Вильям поначалу хорошо помогал мне советами. Каково же было его удивление, когда он узнал, что у меня есть интерфейс, который периодически дает мне различную внутриигровую информацию. Оказалось, что у него такой вещи нет. На следующий день, вновь попытавшись поговорить с ним на эту тему, удивился уже я — Вильям абсолютно ничего не помнил об этом, и разговор как-то замялся. Видимо, я отличаюсь от большинства людей тут.

Мой помощник прокомментировал мой вопрос об этом следующими словами: неигровые персонажи не имеют внутриигрового интерфейса и забывают обо всех деталях и разговорах, напрямую касаемых интерфейса или реальной жизни людей. Выходило следующее: единая глобальная корпорация видеоигр Нейрософт создала эту псевдореальность и капсулы для глубокого погружения. Ничем другим, кроме как реальностью, эту игру уже назвать язык не поворачивается. Если выпить капсулу, то нанороботы, содержащиеся в ней, создавали дополненную реальность и были способны ускорять личное восприятие времени. Другими словами, полгода, проведенные в учебном центре, могли приравняться к двум неделям реальной жизни. В остальном время там и тут течет одинаково. На мой вопрос о том, можно ли мне выйти в реальность, система ответила, что такого функционала на моем аккаунте не предусмотрено. Впрочем, я не сильно расстроился.

Два месяца бесконечного кошмара вымотали меня практически до крайности. Утро — бег по сложной пересеченной местности вокруг замка, который я зазубрил уже наизусть. Выходило у меня уже сносно, последний раз подъем по скале практически не вызвал затруднений. Если в первый раз я еле поднялся, то сейчас я видел множество мелких зацепок, где можно было подтянуться и перелезть. Как оказалось, дело техники и времени. После завтрака нас обучали умственным наукам. Мистикам давали тайные знания плетений, знания мира религии, природы и прочего. Нам же провели только одно занятие, начальную вводную, чтобы мы просто были в курсе. Зато другие вещи нам давали в полном объеме. После обеда мы переходили к активным занятиям: обучению скрытности, бесшумному передвижению, акробатике, поиску и слежке, прыжкам в длину и в высоту. Учителя четко отслеживали выдающихся в том или ином деле учеников, и отсылали их на узкоспециализированные занятия.

В замке было одно нерушимое правило, если тебя спрашивают прямо о чем-нибудь, то необходимо было отвечать чистую правду. Замеченные во лжи, исключались из академии с позором. Честь была превыше всего. Если в бою ты мог действовать с противником как угодно, то после спарринга кадеты являлись частью братства. Пусть не друзьями, но в любой момент могли стать частью одной команды. — Эмоции никогда не должны довлеть над разумом. Реальное положение вещей важнее всего. — Говорил нам наставник, выпроваживая одного из кадетов за стену насовсем.

Вечером же Сирд показывал нам различные приемы, и мы занимались спаррингами с дальнейшей отработкой приемов на манекенах. Нас учили биться практически всем: кулаками, кинжалами, мечами большими и малыми, топорами, рапирами, копьями, пиками, трезубцами, цепами, булавами, луками и арбалетами. Мы метали то, что предназначено для метания в цель, и то, что не предназначено. Сирд в таких случаях говорил: «Никогда не знаешь что в нужный момент окажется у тебя под рукой, так что вперед». Метали мы со стены и в манекены, что стояли за ней. Естественно, в таких случаях открывать ворота ради нас никто не собирался.