Мирдрево: оковы

После полудня гроза примчалась в поселение и загнала всех по домам. Ирис сидела в своей комнатке на полу и радовалась тому, что её удручающий и раздражающий урок оборвался; и тому, что в грозу погружение было запрещено. У кровати стоял металлический поднос, на нём в глиняной глубокой тарелке находились остатки обеда: злаково-ягодное пюре с мелкими семенами; рядом с подносом, возле чашки осталось несколько орехов и сухофруктов. Ирис взглянула на наполовину опустевшую чашку с остывшим травяным чаем – и поморщила нос.

Смотря на серость и бушевание непогоды через закрытое окошко, Ирис снова думала о творении, странном сне-не-сне, и обо всём что с этим связано. И она снова не находила ответов и объяснений. И она снова ощущала странную, необъяснимую тягу к творению, хоть и не такую невыносимую как до этого.

*

Гроза закончилась ближе к вечеру. Отодвинув полотно до предела, Ирис покинула комнатку, вышла на балкон и наткнулась на Флокса, который шёл к ней.

– Сегодня не будет погружения, – сказал он. – Решение первого Жреца. И мне нужно помочь с уроком для младших учеников. Так что ты…

Он увидел двух выходящих старших учеников из коридора, взял Ирис под локоть и отвёл в сторону. Подождав, когда ученики достигнут ступеней, Флокс понизил голос:

– Найди спокойное место в лесу и продолжай практику, поняла? – Ирис кивнула. – Только не на наше место, в ту сторону сегодня отправлен отряд Охотников. Они, конечно, не дойдут до поля, но всё же. – Зная, что указ наставника не будет исполнен, Ирис кивнула; и местонахождение тихого места она уже знала, но ни за что не сказала бы ему. – Возвращайся, когда опустятся сумерки, может к этому времени Мирт передумает. – Ирис кивнула. – Будь осторожна, – сказал Флокс ей вслед. Что означало: никому не дай увидеть свою практику.

*

Косые лучи солнца пробивались через просветы расползающихся серых облаков. Дубовая чаща восхищала долгожителями – ветки вздымались к небу, а большая часть леса была сокрыта в тени густой кроны. Между необъятных стволов буйствовал подлесок кустарников, травы, папоротников и иной зелени.

Вдали от поселения, маршрутов отрядов Охотников и блужданий Флор притаилась полянка, частично залитая солнцем. Ирис сидела в сплетении корней дуба, будто в кресле, и опёрлась спиной на ствол.

Коснувшись затылком ствола, Ирис прикрыла веки и наслаждалась спокойствием. Поваленное дерево справа – взмокшее и взбухшее от влаги – источало запах гнили влажной древесины; птицы щебетали в глубинах чащи; копошились зверьки и оценивали ущерб своих жилищ; с некоторых листьев скатывались последние капли; а тени удлинялись и густели.

В груди Ирис возникло отчётливое присутствие того, кого она уже встречала множество раз. Лицо обдало прохладное дуновение, но листва не шуршала. Ирис улыбнулась и открыла веки. Перед лицом парил сгусток синего пара размером с кулак, а глаза-точки и рот-полоска были из голубого света.

– И тебе привет, Облачко, – сказала Ирис. Она посмотрела в сторону – искала между стволов и кустов, и на ветках. – А он где?

Перенимая на себя внимание, Облачко прокружилось несколько раз в воздухе и издавало весёлые, урурукающие звуки, тем самым веселя Ирис. Довольное собой, оно подлетело ближе. С озорным взглядом и улыбкой Ирис наклонила голову налево, ткнула пальцем в тельце из плотного, прохладного пара и пошевелила кончиком, щекоча. А Облачко издавало тонкие, прерывисто-урурукающие звуки похожие на смех.

В кроне деревьев раздался шорох – улыбку Ирис смыло, а Облачко юркнуло в кусты. Ирис напряглась, взялась рукой за самую высокую дугу корней и смотрела наверх.

Хруст и шорох раздались с одной стороны. Через секунду – с другой. Ирис ощутила присутствие – расслабилась и опустила руку. А Облачко вышло из укрытия.

– Я знаю, что ты там, – сказала Ирис. – Выходи. Не бойся.

Но существом двигало вовсе не любопытство и не интерес, которые иногда появлялись у некоторых сородичей Облачка по отношению к Ирис. Удивительная птица вылетела из листвы. Крупная сорока с оперением голубого цвета, глаза были чёрные, клюв и когти – синие; и две пары крыльев. Птица летала суетливо и юрко; и, увидев Ирис, она пикировала.

Сорока-дух приземлилась на поставленное колено Ирис и зачирикала, как сорока, но тоньше и мелодичнее. Птица опомнилась – встряхнула головой и уставилась на Ирис. Между ними создался канал – как мягкий выдох из головы в голову, но не в отсеке для мыслей, а будто в специальном для этого месте.

«Беда!», – крикнул тонкий женский голос в голове так громко что Ирис поморщилась. «Опасность! Чужаки!»

– Что…? – обомлела Ирис. Перед тем как она встала, сорока-дух успела вспорхнуть. И повернувшись к ней, Ирис сказала: – Показывай!

Звонко чирикнув, сорока-дух полетела, а Ирис последовала за ней по земле. Облачко покачнуло тельцем, будто головой; издало тихие, урурукающие звуки и, паря витиеватой траекторией, последовало за ними.

*