Миряне (СИ)

Не знаю, как это выглядело снаружи вагончика, но скорее всего он раскачивался, словно был в пути по очень бугристой дороге. В довершении к скрипу ходовой части, в домике на колёсах кто-то постоянно вскрикивал, и громко требовал ещё.

* * *

— Ты хорошо, его зафиксировал? — спросил черный клоун своего рыжего собрата, когда они шли за пивом в ближайшую харчевню мимо беспокойного вагончика.

— Закрепил, как полагается, — немного обиделся тот, — всё-таки полжизни на гастролях.

* * *

После тридцатиминутной скачки и пятиминутного отдыха, у меня проснулся дикий аппетит.

— Сходим в «Кабанью голову», съедим варёных раков? — спросил я Иримэ, которая уже готова была ко второй серии эротического триллера.

— Сейчас только тебя съем, и тогда сходим, — хохотнула лесовица.

Глава 13

В первый рабочий день «Рогов и копыт» нужно было решить целый ряд актуальных вопросов. Во-первых, нужна была реклама. Но как? Газет нет, радио тоже, интернет, не смотря на магические возможности этого мира, пока не изобрели. Во-вторых, нужно было как-то выстроить гибкую систему скидок и бонусов, чтобы обосновать ценовую политику. В-третьих, Хелена Ярославна, которая никогда и нигде не работала, тоже была проблемой.

— И что я должна делать! — прямо с порога «завелась» дочка книгочея.

— Первым делом ты должна научиться здороваться и мило улыбаться, — я попытался осадить заносчивую подчинённую.

— Так? — Хелена скорчила настоящую зверскую улыбку.

— Уже лучше, но надо стараться, — я махнул рукой, — дальше берёшь у клиента требующую реновации вещицу, записываешь, что приняла и у кого в тетрадь и способ, которым желает воспользоваться посетитель.

Я выложил на прилавок перо, чернила и большой примерно формата А4, сшитый из отдельных листов в кожаной обложке местный аналог ежедневника. Как это ни странно на рынке был и такой товар, пользующийся большим спросом у купцов.

— Хорошо, про какие способы я должна рассказать? — немного успокоилась Хелена.

— На вещь можно капнуть секторгазовской кислотой, — я припомнил разговор с дедом Щукарём, — прижечь паразитоврунделем и посыпать кракозябным углём. Кстати последний способ особенно хорош для возвращения свежести протухшим продуктам питания.

— Звучит, как шарлатанство, я в этом принимать участие не буду! — дочка Олливандора опять показала свой строптивый характер.

— Хорошо, — выдохнул я, — тогда трудовое соглашения можно считать расторгнутым. Но! — я поднял указательный палец вверх и взял паузу, ведь что значит это «но», я ещё не придумал.

Хелена Ярославна застыла в дверях одной ногой пока в магазине другой уже на улице.

— Но, — повторил я, — но когда слава о «Рогах и копытах» разлетится по Житомиру, а это будет очень скоро, сюда зачастят особы приближённые к самому князю, а возможно заглянет и сам младший князь Карл Игоревич. И тогда бедная Ассоль, которая мечтала о принце с алыми парусами, со своими фантазиями «пролетает в буфет».

Ну, я и змей искуситель, похвалил я сам себя, как лихо завернул и, похоже, попал в яблочко. Потому что прекрасная Хелена, обиженно засопев, прикрыла дверь и вернулась за прилавок.

— Откуда ты знаешь об алых парусах? — девушка, зачем то полистала пустую тетрадь.

— Я не такой дремучий человек, — усмехнулся я, — между прочим, закончил Северную Высшую Хренометрическую академию.

Кстати, нужно будет при случае состряпать подходящий диплом, подумал я.

— Итак, принимай посетителей, — я двинулся на выход, — вещи для починки складывай за стеллаж.

— А сколько я должна брать за работу? — Хелена остановила меня неожиданным вопросом.

— Бери шесть медных монет за вещь, — подумал я, — чтобы нас не завалили всякими одноразовыми пустяками. Большая вещица будет стоить серебряную монету, или двенадцать медных. Всё, пошёл заказывать рекламное объявление в фирму под названием «Одна бабка сказала».

Фух, разговаривать с дочкой Олливандера всё равно, что мешки ворочать, не знаешь, где проколешься, думал я, шагая между торговых рядов. Где у нас в Житомире рождаются все сплетни? Наверное там, где народ чаще всего сталкивается и успевает поболтать. А это значит, мне нужен главный колодец рынка, потому что в течение дня пить хотят все. Вот туда я и потопал.

— Кому поднять ведёрко свеженькой родниковой водицы! — улыбнулся я нескольким крепким женщинам, которые уже о чём-то шептались, перетирая чьи-то косточки.

— Уж не ты ли мил человек лесовицу по ночам на корешок насаживаешь? — сказала под хохот остальных одна тётка, — неужто наши бабы, чем тебя обидели?

— Скажу вам, барышни, по секрету, — я шепнул женщинам, которые тут же навострили ушки, — у меня прабабка была лесовица, так что моё корневище нашим бабам не подходит.

— Ишь ты? — удивилась другая товарка, — а это почему?

— А вы сами подумайте, — подмигнул я.

Зачем самому что-то сочинять, когда народ сам это всё сделает за тебя, приумножив и приукрасив действительность.

— А ещё знаете что? — я прошептал как можно тише, — я привез с севера порошок специальный, любую вещь может обновить враз. Даже рыбу протухшую восстанавливает. Говорю по секрету, порошка мало, всем не хватит.