Миряне (СИ)

— За стрелецкую армию, которая стоит на границе, — поддержала мужа Василиса, — платит государственная казна. У нас в Житомире как раз и была двухтысячная армия. Но князь собрал на базарной площади народ и сказал, давайте, профессиональных стрельцов сократим, а взамен наберём бойцов из народа. Народная армия она ведь лучше, чем профессиональная.

— И вот теперь нас сто пятьдесят человек, — Федот вновь стукнул кулаком, — чтобы только хватило для патрулирования улиц. Люди валятся с ног! А остальные тысяча восемьсот пятьдесят «стрельцов» — это пьян подзаборная из чёрного квартала, которой князь платит бутылку водки раз в месяц. Так ты с нами или как? Или может тоже с молодой женой бежать намылился?

Стрелец, как перед финальным боем в циркусе вперил в меня тяжелый недобрый взгляд.

— Идею с партизанами не одобряю, — сразу рубанул я, — но есть одна хорошая мысль.

Мы еще час примерно обсуждали будущее Житомира. Василиса, кстати, поддалась на ласковые слова Федота, и всё же вынесла бутылочку домашней наливки. Я же свою идею описал в нескольких предложениях, что слабое место любой армии, которая состоит из малограмотных забитых бойцов — это сильная зависимость от командующих ими офицеров. Если выбить руководящую верхушку, то войско быстро превратится в стадо баранов. А когда узнал, что уродики имеют жёсткое клановое деление, то высказал предположение, что они без командиров вообще могут и перебить друг друга. Главное их вовремя спровоцировать. Но как такой фокус провернуть детально на практике я предложил подумать всем вместе. Василиса, кстати, сразу заявила, что сама не хотела вливаться в партизанское движение, и в моей идее есть большой потенциал. Так довольные продуктивным знакомством мы направились на выход из стрелецкой слободы, а Федот и его замечательная супруга вызвались нас проводить до сторожевой башни.

Глава 20

На поляне, перед домом стрельца по-прежнему детвора в пыли рубилась стенка на стенку. Однорукий ветеран, периодически раздавая тычки и затрещины, объяснял, как нужно бить и как защищаться.

— Федот, а у вас, что забав других нет? — спросил я, заметив лежащий в траве кожаный мяч, — почему детишкам, к примеру, не поиграть в футбол?

— Знаешь что, не люблю я эти мудрёные слова, — скривился стрелец, — какой ещё субол? Хорошо ведь машутся! Душевно! А если кому зуб выбьют, или ухо порвут, то Натанович вмиг починит. Хороший был стрелец, жаль сейчас только первую помощь и может оказывать. Как руку в сече потерял, так дар ему и открылся.

Натанович, догадался я — это вот этот неугомонны ветеран, который прямо на наших глазах залечил кровавую сечку на лице какого-то паренька.

— Ну, как же, — я подошёл к кожаному мячу, поддел его носком ноги и стал чеканить, перекидывая с ноги на ногу, — футбол это же просто и весело.

Мальчишки на поляне вмиг перестали размахивать разбитыми кулаками и уставились на меня. Я подкинул кожаный колобок повыше и принял его на колено правой ноги, затем на колено левой. Поработав с мячом одними коленьями, я побил его ещё выше и когда он уже опускался вниз, вытянув голову, зафиксировал его затылком на шее. И снова подбросил мяч вверх. Он немного улетел вперед, но я двумя быстрыми шагами уже в самой нижней точке его настиг, и вновь принялся чеканить, перекидывая с ноги на ногу. После чего я мяч спокойно опустил на песок и прижал своей ступнёй.

— Голямбойка! — первым высказался какой-то сопливый пацан.

— Это же голямба, — ко мне подошёл Федот, — по ней нужно бить кулаками. Один бьёт в одну сторону, другой в другую. Развивает точность удара для хорошей мордобойки.

— А давайте прямо сейчас сыграем в футбол, — улыбнулся я, подумав, может удастся хотя бы этим заменить дикую кулачную забаву, — правила простые. Играют две команды. Сразу говорю, бить морды не надо. Зато нужно поставить там и там ворота и натянуть на них рыболовную сеть. Вот кстати отличные жерди для футбольных ворот.

— Это дрова для бани, — пояснил наличие не ошкуренной древесины перед чьим-то домом Федот.

— Вот и прекрасно, — обрадовался я, — сейчас сделаем из них ворота, а потом, после игры, вы их пустите на растопку и нормально помоетесь. Эй, сорванцы, тащите сети, молоток и гвозди!

Через двадцать минут к первому в этом мире футбольному матчу всё было готово. Ворота стояли на расстоянии в сорок метров друг напротив друга. Пять человек раздетых по пояс были на одной стороне поля, пятеро одетых на другой. Играть я предложил босиком. В стрелецкой слободе вообще в отличие от остального Житомира был порядок, никаких бутылочных осколков, никаких нечистот, никаких конских какашек по крайней мере на этой улице не было.