Мирное время

Маша заплакала и спряталась за спину Виктора. Друзья понуро молчали. Жора Бахметьев бросил лопату и вытер вспотевший лоб. Оркестр заиграл снова, но на музыкантов замахали руками, и музыка умолкла.

Тогда вперед вышла Гульшан. Глаза ее горели. Она заговорила дрожащим от волнения голосом:

- Товарищи! Я еще не умею хорошо высказать, что думаю. Вот она... Гульшан указала на могилу. - Она учила нас по-новому жить. Она рассказывала нам о том, чего мы не знали. Она не дала меня продать. Она сделала меня грамотной, счастливой женщиной. Я выйду замуж за того, кого полюблю. Мы никогда не забудем Ходычу. Мы будем рассказывать о женщине, которая знала много горя на своем коротком веку и потому так хорошо понимала чужое горе. Мы сложим о ней песни и пусть их поют наши дети и дети наших детей. Пусть все знают, какой была Ходыча. И пусть будет трижды проклят тот, чья рука поднялась на нашу сестру...

Девушки из педтехникума положили на могильный холмик свои маленькие букеты, и земля покрылась цветами. Сверху опустили венки с красными и черными лентами. Тихо, печально звучала музыка. Люди стояли, низко склонив головы.

Тогда к могиле подошел Ленька. Он вытер платком лицо и тихо, печально сказал:

- Вы потеряли друга. А я потерял друга и любимую жену. За нашу короткую семейную жизнь я испытал много счастья и радости. И вот ее нет. Кто вернет мне любимую жену? Кто вернет мне мое счастье? Чем могу я отомстить врагам за ее смерть?! Дайте мне их и я собственными руками задушу, разорву в клочья! Но это не вернет тебе жизнь, Ходыча!..

Ленька закрыл лицо платком и отошел в сторону. Несколько мгновений длилось тягостное молчание. Потом все стали медленно расходиться. Ушли девушки из педтехникума. Ушли незнакомые люди, проводившие Ходычу в последний путь.

У могилы остался один Ленька. Он неподвижно и печально стоял, закрыв лицо платком. За воротами кладбища раздался автомобильный гудок. Ленька спрятал платок в карман, огляделся и пошел к выходу. Здесь его ждала машина. Он открыл кабину и уселся рядом с Говорящим, который сидел за рулем.

Автомобиль помчался в город. Они обогнали медленно идущих с кладбища людей. Ленька повернулся к Говорящему.

- Кажется, я произнес неплохую речь. Красиво получилось. Даже сам прослезился.

Говорящий молча смотрел на дорогу.

Возле дома он остановил автомобиль и вышел, сделав жест следовать за ним. В небольшой прихожей он взял щетку и смахнул с ботинок пыль. Потом он распахнул дверь, пропустил Леньку и вошел сам. В глубине комнаты, спиной к окну, сидел человек. Он спокойно выпрямился в кресле и сказал:

- Вот молодцы. А мы уже заждались. Думали, вы с кладбища обедать поедете...

Ленька удивленно всматривался в человека, но узнать его не мог. После яркого солнечного света он ничего не видел в полутемной комнате. Только когда человек встал, Ленька узнал заместителя уполномоченного ГПУ. Он взглянул на Говорящего. Тот улыбался и протягивал руку для приветствия.

- А я за вами, - сказал работник ГПУ. - Прошу проехаться со мной.

Ленька все понял. Он судорожно глянул на дверь. Первая мысль была выскочить из комнаты. Но у вы хода стояли два человека, которые появились неизвестно откуда.

Вечером друзья собрались на вокзале. Уезжал Кузьма Степанович. Недавно он получил сообщение из Москвы от ЦК партии: его переводили на новую работу - на Дальний Восток. И вот сегодня он покидал Дюшамбе.

Кузьма Степанович приехал на вокзал вместе с Касымом-Командиром, который недавно вернулся из Москвы. На-днях пленум обкома партии избрал его своим секретарем.

На перроне, освещенном последними лучами заходящего солнца, тесной группой стояли Маша, Виктор, Шамбе, Жора Бахметьев, Гулям-Али и Костя Сизов, утром приехавший с Памира.

Неподалеку беседовали партийные работники, пришедшие сюда в последний раз пожать руку Кузьме Степановичу. Среди кепок и фуражек выделялась широкая лысина редактора газеты Абрама Максимовича - он летом всегда ходил с непокрытой головой.

Шамбе пришел на вокзал в новенькой военной форме. На груди у него сверкал тоже новый орден Красного Знамени. Мечта Шамбе сбылась: теперь он служит в армии, скоро будет командиром. Вместе с Шамбе пришел Бачамат. Он тоже стал военным.

Заходящее солнце освещало багровыми лучами политый перрон, начищенную медь вагонов, отражалось в окнах. Друзья стояли грустные, молчаливые. Днем похороны Ходычи, сейчас - проводы Кузьмы Степановича, к которому они так привыкли, который стал для них за эти годы родным и близким человеком. Без него не решался ни один вопрос, не начиналось ни одно дело. Прийти к нему, сердечно поговорить, посоветоваться во всем стало уже привычкой, душевной потребностью.