Мирное время

Через три дня тучи ушли. На необъятном синем куполе неба засияло солнце. Началось бурное таяние снега, зажурчали - побежали ручьи. Стаи птиц пролетали над Кабадианом - на север. Пришла настоящая весна.

Когда дороги немного подсохли, Виктор с учителем Очильды поехал в Шаартуз, на хлопковый завод - единственное промышленное предприятие в районе. Там работала комсомольская ячейка - самая большая после кабадианской.

Дорога шла в тугаях. Слева высились громады Баба-тага, справа лежала широкая долина, посредине которой сверкал под солнцем причудливо извивающийся Кафирниган. Над черной и влажной землей поднимался легкий пар.

Два часа езды на конях прошли незаметно. Через Кафирниган перебрались вброд - моста не было, а паром снесло. Когда взобрались на холм, Виктор увидел беспорядочно разбросанные домики с плоскими кровлями, оголенные сады и белый длинный забор хлопкового завода. Это и был Шаартуз.

В узких улицах кишлака всадников встретил заливистый лай собак. Отмахиваясь камчой, Виктор направился к заводу. Очильды остался в кишлаке. Сторож, повесив на плечо винтовку, молча открыл ворота. Виктор привязал коня, ослабил седло и вошел в контору.

В обеденный перерыв секретарь заводской ячейки созвал комсомольцев. Ребята пришли в грязных спецовках, с приставшими хлопьями ваты. Завязался разговор. Виктор узнал, что заводские комсомольцы не принимают в союз молодежь из кишлака. А там есть ребята, которые хотят вступить в комсомол, но не знают, как это сделать. В тот же вечер Виктор вместе с Очильды провел в кишлаке собрание молодежи, оформил новую ячейку и прикрепил к ней двух комсомольцев с завода.

Виктор остался ночевать в общежитии завода. В комнате, где он расположился, жили четыре человека. Она пропахла потом, табаком и залежавшимся грязным бельем. Молодые рабочие жили здесь недавно, с осени прошлого года, и собирались удирать из Шаартуза.

- Скучно здесь, - объяснил Виктору один из жильцов комнаты, невысокий, веснушчатый юноша с рыжеватым чубом. - Некультурно. Живем, как в сарае. Горячую пищу раз в неделю едим. Все в сухомятку перебиваемся.

- Почему? - спросил Виктор.

- Столовой нет, а с работы усталый придешь - не до того.

- Клуба нет. Читать нечего. Да и поговорить не с кем, - вступил в разговор другой рабочий - крепкий, широкоплечий узбек по имени Самад, или Саша, как называли его товарищи.

- Вот лежим здесь, переругиваемся... - снова начал веснушчатый.

- И погулять не с кем, - заговорил третий. - Девушек нет, кино уж черт знает сколько времени не видели. Ходим немытые, нечесанные.

- Ну, уж баня у вас здесь великолепная, - заметил Виктор.

- Баня-то есть, да мыться не для кого. Все равно, ходишь чистый, ходишь грязный - никто не видит...

- Это уж ты, Федька, глупости говоришь! - вмешался Саша-Самад. Давайте лучше чай пить и товарища покормим.

На примус поставили закопченный чайник. Хлеб нарезали большими ломтями и положили прямо на стол. Сахар накололи углом пиалы. В комнате, кроме пиалы, нашлась еще старая жестяная кружка. Чай пили по очереди. Гостю наливали первому.

- Да, - протянул Виктор, отхлебнув чая, пахнувшего мочалой. - Неважно живете. Говорите, девушек нет. Вот и хорошо, что нет. А то бы они вас засмеяли.

- Это почему же? - спросил веснушчатый.

- А вот почему! Был я в Курган-Тюбе. Там тоже хлопковый завод. Рабочие тоже живут в общежитии. Зашел я к ним, посмотрел и удивился. Не общежитие, а картина! Все топчаны одеялами покрыты, комнаты выбелены, кругом портреты висят.

Ребята внимательно слушали.

- Ну, там другая жизнь. Город... - мечтательно сказал Саша-Самад.

- Так ведь и здесь скоро будет город. Вот придут тракторы, а с ними много народу подъедет. Трактористы, трактористки, семьи у них...

- Трактористки, говоришь? - встрепенулся Федька. - Девчата. А не врешь?

- Зачем же врать. Трактористки с тракторами едут. Из Термеза, вдоль границы. Скоро здесь будут. Девчата боевые.

- Эх, вот заживем! - Федька хлопнул себя по колену.

- Это кто же заживет? Уж не ты ли? - с улыбкой спросил Виктор.

- А почему же не я?! - обиделся Федька.

- Да ведь ты сам сейчас сказал: ходим неумытые. Думаешь, на таких девчата польстятся...

- Наш гость правду говорит, ребята, - вмешался четвертый, до сих пор молчавший молодой таджик. Он лежал на топчане и читал. А сейчас отложил книгу в сторону и сел, спустив на пол ноги в грязных сапогах.

- Как бараны живем, - продолжал он. - Вонища у нас, клопы заели. Надоело. Пора на людей стать похожими.

Ему никто не ответил.

Виктор лег, не раздеваясь. Ночью он проснулся от обжигающих укусов вся постель была усыпана клопами. В комнате стоял удушливый запах влажных тел. Виктор тихо подошел к окну и открыл форточку. Струя свежего холодного воздуха ворвалась в комнату.

Утром Виктор и Очильды выехали в ближайшие кишлаки. Они провели собрания кишлачной молодежи, рассказали о задачах комсомола на посевной, об организации колхозов.