Мирные гады будней

– Вискарь, – Аркаша поднял вверх указательный палец. – И хороший вискарь. Большая бутылка.

Я взмахнул руками, показывая, что вискарь так вискарь, и Аркаша ушёл. А я, взяв кисть, принялся твёрдой рукой портить созданный им шедевр художественно-прикладного искусства. Ну, нельзя было газету в таком виде вывешивать. От неё же оторваться не смогут, весь праздник сорвём. Особенно залюбуются аниматоры из геймерского отдела. А потом удавят меня по-тихому. Как опасного конкурента. Поэтому я уверенно повазюкал в нескольких местах флуоресцентной гуашью и приблизил изображение к средним стандартам.

3.

Праздник начался с речи первого зама директора – Осипа Назаровича Абакомова. Он действительно, при помощи вживлённого микрочипа, существовал одним телом с двумя личностями – виртуальной и непосредственной. В отличие от Майи, у которой клон сидел в сети, личности Абакомова находились в нём постоянно, поэтому часто невозможно было понять: общаешься ты с весёлым сетевым фантомом или с угрюмым карьеристом, обременённым условным сроком за превышение финансовых полномочий? Именно Абакомову принадлежала идея по модернизации корпоративного духа на предприятии и, в каком-то смысле, он был моим крёстным отцом. Ещё у него в подчинении находился им же выпестованный креативный психолог, которого в МУДОКАКе не любили за излишнюю креативность.

– В условиях жесточайшей конкурентной борьбы мы, если хотим двигаться дальше, обязаны не идти вперёд, пока другие стоят, а бежать, пока другие идут, – блеял Абакомов, прохаживаясь вдоль столиков шаркающей походкой. – Я вполне ясно излагаю?

Он никак не мог приноровиться правильно держать микрофон, старческая рука предательски ползла вниз и половина слов терялась на фоне вежливого побрякивания вилками, хлопанья пробками и чоканья рюмками. Я положил себе несколько ломтей бекона и уцепил бутерброд с икрой. А салатом «Цезарь» пусть молодёжь закусывает. Впрочем, справа от меня Слава Салозаров вполне разумно навалил на тарелку буженины. Он вообще был очень не дурак, этот Слава, несмотря на могучую комплекцию, рожу алкоголика и лексикон уголовника. Он разлил по коньячку, но выпить мне не дали. Ведущий в очередной раз деликатно приподнял руку Абакомова с микрофоном и разнеслось:

– А начнёт наш торжественный вечер Евгений Борисович Отвалихин с песней собственного сочинения.

Мне сунули гитару и я выдал:

Когда на сердце тяжесть
И холодно в груди,
Нажми ресет отважно,
И кодек обнови,
Забилди мапу смело,
И съюзай на митап,
Винду юзай умело
Но помни про бэкап.
Винду юзай умело
Но помни про бэкап.

Ну и дальше в том же стиле. Когда я закончил, мне долго аплодировали, а Абакомов смахнул слезу. Окрылённый успехом я сбацал про шпиль ночной колокольни, но это как-то не прошло, и я вышел на улицу перекурить. Там уже маячил нервный парнишка из геймерского отдела, я никак не мог запомнить его имя. Он работал тестировщиком. Целыми днями гонял файтинги, шутеры и слэшэры. Поначалу я позавидовал такой работе, но после обратил внимание, что глаза у него всегда красные, а перед тем как свернуть за угол он складывал пальцы на левой руке в хитрую комбинацию и приседал, вытягивая шею вбок. А на правой руке указательный палец у него вообще постоянно дёргался.

– А ты почему деньги не сдаёшь? – нагло спросил он у меня.

– Какие деньги?

– В общак.

– Какой общак?

Он презрительно с прищуром оглядел меня с ног до головы и, щелчком пульнув окурок в никуда, удалился. Пожав плечами в полном недоумении, я вернулся на банкет. Там все уже как-то очень быстро надрались. Видно не один Виталя Смородин с утра разминаться начал. Из колонок ебашил «Ласковый май» и девчонки из бухгалтерии отплясывали канкан. Собственно же главбух Павлина Яковлевна повисла в медленном танце на Аркаше Туткине. Он в отчаянии закатывал глаза, но терпел.

Я сел, налил и выпил. И ещё раз. Надо было догонять.

– Ты не знаешь, почему задрот из геймдева с меня денег требует? – спросил я у Славы Салозарова. – Общак какой-то придумал.

– А ты ещё не сдавал?

– Нет.

– А ты сдай, – спокойно посоветовал Слава. – Немного. Ну, как на бутылку. Потому что никто не знает, есть этот общак или нет, но вот то, что этот задрот племянник самого Вэмирэха, все знают.

– Кого?

– Вэмирэха. Не слыхал? Авторитет.

Размышляя о стремительной диффузии социальных групп в современной России, я не спеша употребил граммов триста. Ко мне подходили поздравить с удачным выпуском стенгазеты, Павлина Яковлевна выпила со мной на брудершафт, Абакомов долго тряс руку, благодарил за песню. Было угарно весело и удушливо тоскливо. И вдруг стало тихо.

Все смотрели на молодого человека в замызганных джинсах и мятом свитере в эти джинсы заправленном. Он как-то незаметно возник за самым крайним столиком и теперь скромно кушал салат, всё время поправляя, сползающие на нос очки.