Мирные годы

А после производственной экскурсии мы отправились, как я и обещал детворе, на стрельбище. Из револьверов стреляли, конечно, с малой дистанции и в "одинарном" режиме, то бишь с предварительным взведением курка. Механизм-то у наших агрегатов двойного действия, но в самовзводном режиме спуск настолько тугой, что и взрослая-то баба его выжмет не всякая, особенно с непривычки, куда уж тут подросткам? Многие и с двух рук били, потому как и отдача — тоже вполне взрослая. Из винчестеров — метров с пятидесяти, дабы, не имея за плечами хорошего настрела, хоть во что-нибуль попадали. Особенно прикольно это выглядело в исполнении стрелявших впервые "гречанок".

Кто-то хотя бы старается попасть, как и пацанва, по принципу "один выстрел — один труп", то бишь дырка в мишени, но некоторые — прямо как мелкие шмакодявки — аж глаза зажмуривают, хотя и по другой причине — не столько даже от страха перед грохотом и отдачей выстрела, сколько балдея от собственноручно сотворённых "грома и молнии". Впрочем, и означенные мелкие шмакодявки балдеют по этому поводу ничуть не меньше девок постарше — благо, зимние дни заметно короче летних, а дело к ужину, и в сумерках вспышки выстрелов гораздо эффектнее. Хвала богам, моя мануфактура завалена заказами, и кузнечный цех работает в две смены, так что и там продолжают грохотать механические молоты, маскируя шум от наших стрельб…

Отстрелялись, мы показали детям чистку и смазку оружия, потом их повели по домам ужинать, а слуги — уже при свете масляных светильников и факелов — пособирали гильзы от винчестеров. С револьверными проще, они в барабане остаются и собираются при перезарядке барабана, а винтовка-то ведь их выбрасывает. Осматриваем их с Володей — так и есть, штук пять потоптали, и если две можно аккуратно выправить, то три — только в переплавку. Ну, выбив сперва капсюли и из них, конечно.

Годные гильзы делим на три примерно равные кучки — Серёга их тоже на свою долю попросил, и мне не нужно объяснять, зачем они ему понадобились. За тем же, зачем и нам со спецназером. Хоть и мелкий ещё у него пацан, но тоже стрелял вместе со всеми, и показать ему переснаряжение стреляных гильз — тоже дело нужное и полезное.

За ужином дети впечатлениями обмениваются — и от верховой езды, и от озера, и от пикника, и от стрельб, конечно же, но что самое интересное — и от производства тоже. Ганнибалёныш, который с мелюзгой только самые азы изучал и до новейших станков не дошёл, у моих допытывается, чего они там такое делали, они ему объясняют специфику токарных, а теперь и фрезерных работ, как сами в неё въехали, да так увлечённо, особенно Миликон-мелкий, который только на зимних каникулах и бывает в Лакобриге вместе с моими оболтусами, так что для него и впечатления все — свежее и ярче, больше эффекта новизны. А он же вдобавок ещё и хоть и младший, но всё-таки царёныш, и раз уж ему это уместно и интересно, то и мелкому Баркиду интереснее вдвойне. Спрашивает, для чего всё это нужно, я киваю Волнию, тот снимает с ковра на стене висящий на нём винтарь Холла — Фалиса, приносит мне, я его разбираю — ну, не полностью, конечно, а извлекаю из ствольной коробки затвор-казённик с ударно-кремнёвым замком, показываю пацанве всё это хозяйство, объясняю, почему и для чего оно должно быть именно таким, а не проще, а уж затем — какие трудности приходится преодолеть, чтобы всё это именно так и сделать. Причём, мои тут же вспоминают обрабатывавшиеся на станках заготовки, с уверенностью тыча пальцами в ствол и в ствольную коробку винтаря. Объясняют ганнибалёнышу, как сами поняли, я только местами поправляю и дополняю их.

Так ладно бы только сын Циклопа, пацан всё-таки! Тут ещё и две "гречанки", которые у нас размещены, тоже глазами хлопают — уж что они там поняли, хрен их знает, но их интерес заметен, как говорится, невооружённым глазом. Одна, решившись наконец, спрашивает, как из этой штуки стреляют. Собираю агрегат, показываю — без заряжания и выстрела, конечно, но руками все движения имитирую и на словах поясняю. "Гречанка" скисла, уяснив, что эта штука — однозарядная, и с ней так, как с винчестером, полихачить не выйдет. Мелкий Баркид тоже не в восторге, но глядит на калибр ствола, на форму и глубину нарезов, на следы обработки снаружи, призадумывается, и тут его осеняет:

— Такой же, как там! — и показывает руками передёргивание скобы винчестера, — Этот — раньше, тот — позже. Этот нет — тот нет, — неплохо для античного пацана, верно?

"Гречанки" переглядываются — и кажется, во что-то въезжают. Одна другой на рычаг затвора-казённика кремнёвого винтаря показывает пальчиком и тоже имитирует руками его открытие — не скоба Генри, конечно, но уж всяко её прототип. Млять, и откуда только Аглея таких сообразительных шмакодявок набирает?

— Жаль, Турии нет, — шепчет мне супружница, весело подмигивая.