Мироход (Том II) (СИ)

— А теперь отвернись. И не подглядывай. — Жестом руки показываю на редкость сообразительному созданию, что от него требуется.

— Лу?

— Давай, давай. Отворачивайся.

Убедившись, что птица действительно отвернулась, мысленно усмехаюсь. Как уборные на участках взрывать и пьяные драки в тавернах устраивать — это мы можем. А как нужду при птице справить — стесняемся. Двойные стандарты, чтоб их…

— Вы не понимаете, это другое… — Вспомнился актуальный мем, зародившийся в сети как раз перед моим перемещением сюда.

Еще раз внимательно оглядевшись по сторонам и не заметив ничего стоящего моего внимания — принимаюсь орошать ближайший куст. Или осквернять, тут уж как посмотреть. Почему это нельзя было сделать в другом месте и зачем я приперся сюда? Спонтанные решения такие спонтанные…

— Лушка. — Ответив на зов природы, поворачиваюсь обратно к птице. — Зачем здесь эта поляна?

— Лу! Лу! — Подпрыгнув пару раз, проводница укрыла мордочку под крылом.

— Спрятаться? — Пытаюсь угадать значение её действий, на что птичка отвечает радостным луканьем. — А что тут спрятано? Покажи.

— Лууу!

Вспорхнув с пенька, дух устремился куда-то в сторону видневшегося поблизости леса. Вот только на этот раз никакого намека на тропу даже и в помине не было. Пробираться пришлось по заветам рыцарской конницы, напролом, сокрушая все что стоит на пути.

— Вот же блин блинский, курва.

Тихонько матерясь себе под нос и отгибая ветки по пути следования, потратил еще с десяток минут добираясь до края леса. Все это время, что я потратил на аккуратное движение с минимальным вредом природе, крылатый Сусанин сидел на ветке ближайшего дерева и внимательно за мной наблюдал. Готов поспорить, если бы воплотил порожденную гневом идею о прорубании просеки мечом — духа жизни-природы больше никогда в жизни бы не увидел.

Лес начался внезапно. Еще секунду назад меня окружал кустарник, возвышавшийся до уровня глаз, а теперь он как по волшебству расступился, сохраняя почтительное расстояние перед возвышавшимися столетними «соснами». Открывшаяся картина больно кольнула нахлынувшими воспоминаниями о родных уральских лесах, кои ежегодно щедро одаривали мою семью ягодами и грибами. Запах хвои кружил голову, а звуки далекого пения птиц радовали слух. Поддавшись эмоциям, я подставил лицо пробивающимся сквозь кроны лучам солнца и зажмурив глаза улыбнулся.

Царящие вокруг спокойствие и благодать очистили разум от мелких неурядиц и волнений, а довольно шустрая пробежка, помноженная на кропотливый и монотонный труд, и вовсе выбили из головы неудачи прошедшего дня. Быть может именно по этой причине, сквозь шум бьющегося сердца, мне удалось уловить нечто странное. Нечто, не подлежащее описанию и осмыслению. Будто-то только что ты беззаботно плавал в реке полной жизни, а мгновением позже увидел разорённое гнездо уточек, подле которого сидит убитая горем «мать». Ощущение грусти, тоски и горя, чужого горя, что наполнили воздух и невольно передались тебе самому.

Подчиняясь инстинктам, с закрытыми глазами, я наощупь побрел куда-то вглубь леса. Петляя между деревьями, силился уловить наиболее яркие ощущения, боясь при этом потерять концентрацию. Стоило грусти отступить на шаг, как я тут же менял направление и вновь улавливал её отголоски.

Не берусь сказать точно, сколько по времени заняли мои блуждания, ибо в качестве элементов отсчета выступали пара царапин на щеке, несколько раз ушибленный мизинчик и шишка на лбу. Прерваны же они оказались звуком хлопанья крыльев и внезапно приземлившейся на плечо птицей. Повернув голову и открыв глаза, я обнаружил сильно взволнованную лушку, перышки которой топорщились в разные стороны, от чего она стала похожа на мерзнущего снегиря.

Проследив за взглядом маленького напуганного существа, я посмотрел на распростершуюся предо мной поляну и обомлел. Огромные монолитные камни, подобно пальцам древнего колосса, окружали безупречно ровный и гладкий алтарь черного цвета, покрытый застывшей кровью. Вокруг алтаря, отделяя его от возвышающихся на четыре метра глыб, был выкопан широкий ров, укрытый от внешнего мира светящейся пленкой силового поля.

— Бляяя… — Тихий и протяжный возглас вырвался из моих уст.

— Лууу… — Согласилась со мной восседающая на плече птичка.

Ощущение чего-то противоестественного и противного самой жизни улавливались даже без концентрации. Алтарь явно использовался для жертвоприношений и производил впечатление проклятого места, от которого лучше держаться подальше всякому здравомыслящему человеку.

— Свет оберегает меня и мою душу. — Испытав неожиданный суеверный порыв, в поисках защиты, вытягиваю из-за пазухи крестик с драконом и касаюсь его губами.