Мироходец

— Я надеялся узнать, как добраться до Эквилора.

— Узнал?

— Да. — Урза очистил яблоко и подал его Ксанче. — Прости, я не думал, что все так получится. Когда ты умирала, я понял, что во всей вселенной у меня никого нет ближе и роднее, чем ты…

Впервые за многие столетия Ксанча увидела краску смущения на его лице.

— Я стал молиться богам…

Девушка представила Мироходца стоящим на коленях перед алтарем и улыбнулась.

На следующее утро они отправились в Эквилор.

* * *

— А вот и край времени, — проговорил Урза, когда они опустились на вымощенную серым истертым камнем дорожку.

Ксанча огляделась. Тяжелые сумерки скрывали почти весь пейзаж.

— Что ты думаешь об этом месте? — спросил Мироходец.

Девушка втянула в легкие воздух и сказала:

— Старое. Как будто здесь все давным-давно закончилось. Даже горы, — она кивнула на пологие холмы на горизонте, — такие низкие, будто стерлись от времени.

Урза кивнул. Они пошли по серой дороге к свету, мерцающему у подножия холмов. Стая летучих мышей, шелестя крыльями, пронеслась над их головами. Откуда-то со стороны послышались унылые завывания, перешедшие в тоскливый лай. Ксанча дрожала от холода и страха. Небо казалось чужим, из-за малого количества звезд, горящих тускло и неприветливо.

— Странное место, — прошептала девушка, все теснее прижимаясь к Мироходцу. — Не опасное, но таящее множество тайн.

— Если одна из них — Фирексия, то я не уйду отсюда, пока не разгадаю ее, — решительно ответил Урза.

Дорога привела путешественников в небольшую деревушку. Мироходец отстранил цепляющуюся за его рукав спутницу и поднялся в воздух, чтобы осмотреть селение с высоты.

— Ничего необычного, — пожал он плечами, приземлившись через несколько минут. — Обыкновенная деревня.

Ксанча улыбнулась. Если Мироходец позволил себе обыкновенные человеческие жесты и ничего не смог сказать об увиденном, то деревня не могла быть «обыкновенной». Но ее размышления прервал мужчина, внезапно появившийся из ворот ближайшего дома. Он спокойно приближался к гостям, радушно раскинув руки, и улыбался.

— Добро пожаловать в Эквилор, Урза, — произнес незнакомец, прищурив ярко-синие глаза. — Мы ждали тебя.

Глава 20

Как ни странно, Ксанча поняла все, что сказал мужчина. Такое случалось крайне редко в новых для нее мирах. Покопавшись в памяти, она определила, что незнакомец говорит на аргивском, на языке детства Урзы и ее фирексийских снов.

Прежде чем обнять Мироходца, мужчина коснулся своего лба, губ и сердца. В ответ Урза приветствовал его так, как приветствовал только самых близких.

— А ты… Ксанча, — обернулся незнакомец к девушке. По тому, что ее имя он назвал не сразу, фирексийка заключила, что он читал в ее сознании. «Если так, то делает он это гораздо лучше Урзы. По крайней мере безболезненно». Коснувшись себя трижды, он обнял девушку.

— Вы ждали нас? — спросил Урза.

— Да, — настаивал незнакомец, одной рукой поддерживая Ксанчу под локоть, а другой направляя Мироходца к одному из домов. — Вы шли через миры, и мы давно знали о вашем приближении.

Ксанча оглянулась. Урза поймал ее встревоженный взгляд и сделал ей знак, что все в порядке.

Через высокие каменные ворота они прошли во двор, посередине которого располагался прямоугольный бассейн. На другой стороне двора, около очага, сидела женщина и помешивала что-то в горшке. Две женщины и мужчина стояли рядом. Все они были похожи друг на друга, как могут быть похожи только близкие родственники.

Чуть поодаль в высоком плетеном кресле сидел древний старик: морщинистая белая кожа, плотно сжатый беззубый рот. Ксанча не могла бы с уверенностью сказать, кто перед ней, мужчина или женщина.

За креслом двое подростков, мальчик и девочка, играли с котенком. Из-за перил крыльца за гостями пристально наблюдал малыш лет пяти, круглолицый, с большими широко открытыми синими глазами.

Ксанча смотрела на эту идиллическую семейную картину и удивлялась царящему во дворе спокойствию. У нее на поясе имелся меч, а от Мироходца можно было ожидать чего угодно, но тем не менее все члены семьи продолжали спокойно заниматься своими делами.

— Садись, поешь. — Женщина поднялась от очага и поставила на выскобленный добела деревянный стол глубокую миску с горячей похлебкой.

Ксанча не заставила себя ждать. Взявшись за ложку, она вопросительно взглянула на Урзу.

— Ешь, — кивнул он, — пахнет восхитительно.

Второй миски не предложили, будто знали, что Мироходец не нуждается в пище. Похлебка и правда оказалась вкусной, но постной. Пока девушка наслаждалась горячей пищей, взрослые члены семьи окружили Урзу и заговорили о чем-то так тихо, что Ксанча едва разбирала слова.

Мужчину, встретившего их возле деревни звали Ромом, женщину у очага — Тессу. Остальных имен Ксанча не запомнила.

Встав из-за стола, она подошла к беседующим. Урза сделал ей знак молчать. Семейство обсуждало миры, звезды и древние легенды. Они использовали незнакомые названия, но говорили в основном на аргивском, хотя по еле заметному акценту было ясно, что это не их родной язык.