Мирохранение России. Книга Третья. Нация будущего: Россия, в которой нуждается мир

Во многом благодаря К. Леонтьеву мы сегодня понимаем, что гибельное разложение любой цивилизационной общности, включая всё человечество, наступает тогда, когда начинается «смесительное упрощение», когда спасительное неравенство и разнообразие разрушается «либерально-эгалитарным прогрессом» с его «торжеством свободы и равенства», как это имело место в современной мыслителю дряхлевшей Европе. Это у Леонтьева «цветущая сложность» нации и человечества представлена объективно заданным неравенством положений и разнообразием частей, которые сдерживаются органическим единством.

Это Леонтьев, указав, что все нации Европы вступили на путь органического разложения и смерти, предрек именно России расцвет культуры как «цветущей сложности», объединенной не западными либерально-демократическими разлагающими принципами, а византийскими и организующими. Это он, даже ещё не осознавая реальную угрозу современной нам глобализации, заявил, что именно «на Россию возлагается великая миссия быть оплотом мирового охранения от страшной гибели, всеобщего разложения, смерти всех государственных организмов»[33].

Это Леонтьев, предостерегая соотечественников от стремления бездумно копировать «передовой европейский опыт», подчеркивал, что уникальная русская миссия будет выполнена лишь в том случае, если Россия создаст совершенно своеобразную культуру, отличную от западноевропейской. Ему было дано заявить о космополитизме православия и представить его именно как апокалиптическое христианство, при этом не скрывая, а подчеркивая эсхатологическую (от греч. eschatos – последний, конечный) суть последнего. Это он, исходя из объективно предопределенной гибели мира, отрезвляюще вопрошал: «Возможно ли сводить целое культурное историческое призвание великого народа на одно доброе чувство к людям без особых, определенных, в одно и то же время вещественных и мистических, так сказать, предметов веры, вне и выше этого человечества стоящих, – вот вопрос.»[34] И отвечал: «Смесь страха и любви – вот чем должны жить человеческие общества, если они жить хотят… Смесь любви и страха в сердцах… Священный ужас перед известными идеальными пределами»[35].

Это Леонтьевым пророчески сказано о смысле бытия той России Последнего времени, которую нам предстоит явить миру: «До дня цветения (Период «цветущей сложности» человечества. – В.Б.) лучше быть парусом или паровым котлом; после этого невозвратного дня достойнее быть якорем или тормозом для народов, стремящихся вниз под крутую гору, стремящихся нередко наивно, добросовестно, при кликах торжества и с распущенными знаменами надежд»[36]. Уже одно это достойно серьезного осмысления в наши дни и дает повод подробнее коснуться наследия великого русского мыслителя в ходе дальнейшего рассмотрения конкретных проблем формирования российской нации.

Сегодня, переживая со всем человечеством негативное влияние системного кризиса в развитии глобального социума, наблюдая колоссальные трудности европейских стран, казалось бы, ещё вчера являвших собой образец стабильности и благополучия, нельзя не вспомнить также немецкого историка и мыслителя О. Шпенглера, написавшего в начале XX века книгу с красноречивым названием «Закат Европы». Это тем более уместно, что книга имела феноменальный успех у читателей, более тридцати раз переиздавалась в первые два года после выхода в свет и признавалась многими выдающимися современниками как «бесспорно самое блестящее и замечательное, почти гениальное явление европейской литературы»[37].