Миронов

Я уже видел в главных чертах политику коммунистов по отношению к казачеству, виноватому только в том, что оно темно и невежественно, виноватого в том, что оно по роковой ошибке родилось от свободного русского крестьянства, бежавшего когда-то от гнева боярского и батогов в вольные степи Дона, виноватого в том, что русский же народ при Петре I задушил ценою потока крови его свободу, виноватому в том, что после навязанного рабства царская власть стала в м»ру внимательною к казачеству н путем долгого казарменного режима вытравила из него человеческие понятия и обратила в полицейского стражника мысли, русской жизни; виноватого в том, что агенты советской власти оказали ему еще большее внимание и вместо слова любви принесли на Дон и Урал – месть, пожары и разорение. Чем оправдать такое поведение негодяев, проделанное в станице Вешенской, той станице, которая первой поняла роковую ошибку и оставила в январе 1919 года Калачево-Богучарский фронт? Это поведение и вызвало поголовное восстание на Дону. Если не роковое, то, во всяком случае, грозное, чреватое неисчерпаемыми последствиями для хода всей революции. Только по пути 8-й армии трибуналами во благо социальной революции было расстреляно 8 тысяч человек!.. Невозможно, не хватит времени и бумаги, Владимир Ильич, чтобы описать ужасы «коммунистического» строительства на Дону... Нужно ли удивляться восстанию на Дону? Некто Д. Варов в № 136 газеты «Правда» в статье «На Дону» касается событий в станице Вешенской, боясь, видимо, обидеть коммунистов. События эти для него приняли только «неутешительный вид», а восставшие против насилия и гнета казаки переименованы в «белогвардейски настроенных»... А другой советский корреспондент, некто А. В. – все зверства, насилия и ужасы вылил в общей фразе: «Не всегда тактичные действия представителей власти». Подленькая душа писак самодержавия перешла в души писак советской власти. Слуги свободного слова в лакейской ливрее народу не нужны. Может быть, Владимир Ильич, Вы спросите меня, по какому праву я позволяю писать Вам. Не могу согласиться, не могу допустить, чтобы на все эти ужасы Вы смотрели бы поверхностно и чтобы это делалось с Вашего одобрения. Не могу далее молчать, нет сил выносить народные страдания во имя чего-то абстрактного, отдаленного...

Только при успешном закреплении тыла боевая линия фронта могла быть несокрушимой. Для закрепления тыла необходимо было знать его психологию, особенности, слабые места и т. д. К сожалению, такого знания у политических руководителей Южного фронта не оказалось. Наши части проходили вперед в полном порядке, ничем не вызывая ропота и возмущения у казаков, которым так много рассказывали и писали о «зверствах» большевиков.