Миронов

«Граждане казаки и крестьяне!

В прошлом году многих из вас красновская контрреволюционная волна заставила оставить родные степи и хаты. Много пришлось пережить и выстрадать. Обратный революционный шквал в январе месяце растрепал кажущуюся мощь красновщины, и то, что он завоевал долгими месяцами и ценою десятков тысяч тел обманутого казачества, пришлось сдать в течение двух-трех недель. Вы вернулись в свои углы, правда, разоренные, но все-таки в свои. В своей-то хате и дым сладок.

Наша расхлябанность и разнузданность создали генерала Деникина, и вновь пришлось всем вам искать убежища в чужих краях.

Но этот второй раз будет и последним.

Если одолеет генерал Деникин – спасения никому нет. Сколько ни катись, сколько ни уходи, а где-нибудь да тебя ждет стена, где и прикончат тебя кадетские банды.

Но если одолеем мы, то я тоже вправе сказать, что сейчас мы ушли в последний раз, ибо и мы ведь с генералом Деникиным тоже церемониться не будем, как не будем церемониться с его белогвардейскою сворою, мы тоже прислоним эту милую компанию к стенке.

Ясно для каждого, что требуется понять и что нужно сделать. ВЫВОД ЯСЕН.

И я в последний раз вас зову: все, невзирая на свои годы, лишь бы были крепкие руки да меткий глаз, все под ружье, все под красное знамя труда, которое вручает мне сегодня революция. Только дружным усилием, только дружным откликом на мой зов мы сломим тех, кто изгнал нас. Только тогда мы, а не они, прислоним их к стенке. Не надейтесь, чтобы кто-нибудь сделал это.

Итак, граждане изгнанники, все ко мне... Граждане с гражданскою, а не обывательскою душою, все ко мне... Граждане, в ком не умер еще огонь свободолюбия, все ко мне...

Бойтесь, если мертвые услышат и встанут, а вы будете спать.

Бойтесь, ибо цепи рабства уже над вашими головами.

Жизнь или смерть – другого выбора нет.

Да здравствует чистая правда».

12

Миронов обладал редкими качествами, совмещающимися в одном человеке, – воина, трибуна, публициста. Его призывы и воззвания, написанные, что называется, «в седле», не потеряли актуальности и в наши дни ни слогом, ни мыслью. Особо выделяло его среди многих деятелей того бурного, жестокого и немилосердного времени то, что он обладал благородным даром хранить дружбу и быть справедливым, добрым и не терять высоких человеческих качеств. Говоря об этом, я хочу подчеркнуть, что Миронов, обладая огромной властью над людьми, не совершил ни одного недостойного поступка. Искренней любовью за эго ему отвечали казаки – непокорное, своеобразное и свободолюбивое племя русского народа.

А вот высшие чины откровенно не жаловали Миронова. Может быть, даже потому, как он сам признавался, что для него, когда надо сказать правду, не существовало ни царских генералов, не существует теперь и красных генералов. Смелый, открытый, прямолинейный. Со всеми говорит либо языком друга, либо врага. Но все подчинено спасению Дона.

Боль за чужую вину не дает покоя мятущейся душе Миронова, и он еще раз обращается к Ленину:

«Именем Революции требую прекратить уничтожение казачества!..

Гражданин Владимир Ильич!