Миронов

В газете «Известия» от 10 августа 1919 года в № 176 мы читаем: «Помимо указанной выше причины нашей задержки у Оренбурга, нужно отметить также на редкость яростное сопротивление, оказываемое нам уральскими казаками. Отступая, казаки сжигают станицы, зажигают степь, портят воду и т. д.»

Спросим: что же заставляет уральских казаков ожесточенно драться и умирать, сжигая при отступлении свои родные станицы и хутора?

На это отвечает нам телеграмма некоего РУЖЕЙНИКОВА, посланного Казачьим отделом ВЦИК на Урал строить Советскую власть.

Он раз доносил, а над ним посмеялись. В отчаянии он телеграфирует вторично следующее:

«Москва. Кремль. Президиум ВЦИК. Совет Народной Рабоче-Крестьянской Обороны. Казачий Отдел.

Снова довожу до сведения о линии поведения Уральского областного ревкома. Его большинство ведет к окончательному срыву Советской власти в области. Большинство членов ревкома слепо проводит крайнюю политику тов. ЕРМОЛЕНКО – самое беспощадное истребление казачества. Город и область разграблены. Возвращающиеся беженцы не находят своего имущества, часто не впускаются в свои дома. Началось самочинное переселение в дома беженцев крестьян пограничных уездов, захватывающих живой и мертвый инвентарь.

В подтверждение всего вышеуказанного привожу инструкцию советам:

§ 1. Все оставшиеся в рядах казачьей армии после, первого марта объявляются вне закона и подлежат беспощадному истреблению.

§ 2. Все перебежчики, перешедшие на сторону Красной Армии после первого марта, подлежат безусловному аресту.

§ 3. Все семьи оставшихся в рядах казачьей армии после первого марта объявляются арестованными и заложниками.

§ 4. В случае самовольного ухода одного из семейств, объявленных заложниками, подлежат расстрелу все семьи, состоящие на учете данного Совета, и т. д. ...»

Что остается делать казаку, объявленному вне закона и подлежащему беспощадному истреблению?

Только умирать с ожесточением.

Что остается делать казаку, когда он знает, что его хата передана другому, его хозяйство захватывается чужими людьми, а семья выгнана в степь, на выгон?

Только сжигать свои станицы и хутора.

Таким образом, в лице всего казачества мы видим жестоких мстителей коммунистам за поруганную правду, за поруганную справедливость, что в связи с общим недовольством трудящегося крестьянства Россия, вызванным теми коммунистами, – грозит окончательною гибелью революционным завоеваниям и новым тяжким рабством народу.

Чтобы спасти революционные завоевания, остается единственный путь: свалить партию коммунистов.

Лишь только это известие на Южном фронте дойдет до слуха казаков – они тотчас же остановятся и отвернутся от генералов и помещиков, за которыми идут только во имя поруганной правды.

Мне, вызванному 14 июня с Западного фронта в шестичасовой срок, где я принял в командование 16-ю армию, – спасать положение на Южном фронте, – 5 июля было поручено формирование корпуса из 3 дивизий, преимущественно из донских беженцев. Формирование должно быть закончено 15 августа, но к этому числу мы видим только три полка, почти безоружных, раздетых и разутых людей, причем вооружение и снабжение и для этих людей искусственно задерживается, что в конце концов может привести к недовольству, а там на очереди опять карательные отряды и усмирения.

Остановка формирования произошла, по-видимому, вследствии поданной мною 24 июня со ст. Анна телеграммы, в которой я указывал на создавшееся положение на Южном фронте в связи со зверствами коммунистов, и рекомендовал сделать народу уступку и созвать народное представительство от трудящихся.

Как тогда, в телеграмме 24 июня, так и теперь, перед лицом корпуса и трудящихся масс рабочих и крестьянства объявляю:

«Я стоял и стою не за келейное строительство социальной жизни, не по узкопартийной программе, а за строительство гласное, в котором народ принимал бы живое участие».

В новой телеграмме от 18 августа за № 75 на имя Южфронта и Казачьего отдела в Москве я заявил такую политическую платформу, на которой останусь до последнего часа моей жизни:

«Еще раз заявляю, что Деникин и буржуазия мои смертельные враги, но моими друзьями не могут быть и люди, вызвавшие поголовное восстание на Дону зверствами и насилиями. Перед лицом трудящихся масс пролетариата и крестьянства заявляю: боролся и буду бороться за социализацию средств производства и за социализм».

Отсюда для спасения революционных завоеваний да будет лозунгом нашего Донского корпуса:

«Вся земля – крестьянам!»

«Все фабрики и заводы – рабочим!»

«Вся власть трудовому народу, в лице подлинных Советов рабочих, крестьянских и казачьих депутатов!»

«Долой единоличное самодержавие и бюрократизм комиссаров и коммунистов!»

Граждане-казаки и солдаты Донской области!

Написав эти святые слова на своих красных знаменах и гордо подняв их ввысь, – пронесем теперь же, несмотря ни на что, к славным борцам на фронте, истекающим кровью в неравной борьбе, и рядом с ними умрем за истинную свободу, за землю и подлинное счастье человечества, которое оно может выковать только само, но не кучка людей, не знающих жизни.