Миротоворец

Я стегнул змея молнией, отчего он завертелся волчком и, угрожающе зашипев, встал на дыбы, на короткий миг вознеся меня над сумасшедшей пляской взбесившихся скал. Этого мгновения хватило с лихвой — силовой линией я зацепился за остроконечный выступ скалы, приготовившейся кануть в ледяную мясорубку. К тому времени, как спасительный уступ влился в грохочущую лавину, силовой петлёй, выпущенной из второй руки, я уже обвил верхушку соседней горы. Так, подобно Тарзану, путешествующему по лианам, я продвигался навстречу ничего не подозревающему противнику, обходя его справа. Змей, обнаруживший моё бегство, жалобно заревел, кроша в сверкающие брызги ближайшие скалы. «Ничего, дружок, скоро всё кончится!»— мысленно «телеграфировал» я монстру, бьющемуся в центре ледяного кошмара. Легко освоив новый способ передвижения, я в считанные мгновения оказался позади ненавистных облаков. Бросив оценивающий взгляд на багряное пристанище злодея, я дал выход бешенству, клокотавшему у меня в груди — удар синей молнии в клочья изорвал зловещую тучу, а изумрудная сеть плотно окутала крупную фигуру парализованного маньяка. Едва сдерживая рвущийся наружу поток всепоглощающей ярости, я мягко подошёл к противнику, неподвижно лежащему на плоской вершине ледяного утёса, и небрежно пошевелил его ногой:

— Умаялся, бедняга?

Открыв веки, пленный без всякого выражения посмотрел мне в глаза и тупо помотал головой, отчего изумрудная сеть угрожающе заискрилась, предупреждая возможную активность со стороны добычи.

— Потерял от радости дар речи? — продолжал я упиваться долгожданной победой. — Вынужден огорчить тебя — сегодня твои славные похождения закончатся, а твоё чучело станет достойным украшением королевского музея в Эдбурге. Бьюсь об заклад, что ты и не мечтал о карьере столь бесценного экспоната!

Маньяк продолжал безучастно пялиться на меня, глупо моргая несмышлеными глазками. Выведенный из себя подобным равнодушием к своему торжеству, я уже занёс было для удара руку, как вдруг остановился, потрясённый страшной мыслью…

Сеть, сплетённая из тончайших нитей изумрудного источника, медленно оседала, пропуская сквозь свои ячейки плоть маньяка, ставшую внезапно рыхлой и нестабильной. Расплывающиеся черты ненавистного лица всё меньше напоминали мне того человека, что я видел во время своих схваток с противником. Неподвижная, практически мёртвая личина таяла, словно воск, обнажая под собой … ничто. Кукла, призрак, сотворённый для наживки!

— Я ценю ход твоих мыслей, Миротворец! — раздался саркастический голос за моей спиной. — В свою очередь вынужден огорчить и тебя — твоё чучело станет символом непревзойдённой тупости. Хотя, признаюсь, что в твоих мыслительных процессах определённо наблюдается некий сдвиг. Мне даже жаль прерывать столь увлекательную игру. Что делать — времени в обрез.

Я только начал поворачивать голову, когда луч, выпущенный из самого сердца Айстеля, взорвал мой мозг, разнеся его на атомы…

Пробуждение было непереносимо тяжёлым и болезненным. Казалось, что во всём моём многострадальном организме не осталось не единой целой косточки. И, хотя над моим возвращением в мир живых неустанно трудились те жалкие остатки мощи пресловутых источников, что ещё жили в моей крови, порой возникал риторический вопрос — оно мне нужно? Я уже порядком устал получать от неприятеля сокрушительные удары, воскресая после которых, смело мог назначать себе дополнительный День рождения. Создавалось впечатление, что я бегу по замкнутому кругу, совершая короткие пит-стопы для починки своей шкуры, попорченной очередным зарядом адской картечи. Ради чего вся эта безумная суета? … Счастье в глазах Любимой! Радостная улыбка сына! Мало?! Вставай, нытик, именующий себя правителем Эннора! Мириады человеческих жизней зависят от того, найдёшь ли ты в себе силы прекратить истерику, охватывающую всё твоё существо!