Миротворец

— Ты мне тут картинки времен Столкновений не рисуй! — прикрикнула ведьма. — Если Хозяев люд просто недолюбливает и боится, то о дроу в иных городах даже говорить запрещено!

Тишана замолчала. Потом, закусив губу, поглядела на меня.

— Ох, Аза, родная ты моя, не сидится тебе на месте… Голова бедовая… А что тебя с дроу тянет, так то шилом в одном месте называется! — она улыбнулась, и я была ей дико благодарна, что она превратила этот разговор и мои невнятные мысли, только что оформившиеся в слова, в простую, незатейливую шутку. День подходил к концу.

Ночь была полностью моя. Я сама не ожидала того трепета, с которым открыла зеленую книгу. Осталась заветная вторая часть. К моему удивлению, запись оказалась рассказом… от первого лица. А заканчивался он…

«…Последний из отряда, я стоял среди трупов врагов и соратников, и боялся подумать о будущем. Один наедине с ним, с будущим себя и всего своего народа. Остался. А внизу уже грохотали сапоги новых имперских охотников. Сила, только что убившая всех, по известной лишь ей причине оставила только одного.

Так что же делать? Один, жду врагов. Не знаю даже, за что дрался сам и за что умирали мои товарищи. Ведь здесь, в святая святых дроу, я не увидел ничего! Никакой тайны.

А новая волна уже с грохотом обрушивалась на ворвавшихся имперцев, сжимала им горло, ломала кости…

…Пришедший позже новый отряд людей даже не переступил порог заваленного телами зала. А я прятался, прикинувшись трупом. Почему-то — еще живой».

Демоны! Кто, черт возьми, автор?! Внимание зацепили листы. Внимательно приглядевшись, я заметила, что последние собранные страницы пришиты уже после того, как книга была переплетена. К тому же, они казались тоньше и шероховатей на ощупь. Я загнула уголок — он тут же вернулся на место. Что там говорил Идэр про книги своего народа и свойства созданного материала, заменяющего пергамент?..

В волнении я прошлась по комнатке. Мира на печке тихо посапывала, Тишана на кровати рядом улыбалась во сне. Во дворе сидел Галеадзо — странно, теперь он спит все меньше и меньше. Где-то за стенкой Идэриус. Проклятая книга напрочь отбила сон, а беспорядочные мысли никак не хотели оформляться во что-то более или менее внятное. Сон-трава! Ну конечно же, я чуть про нее не забыла. Отвар в кружке совсем остыл, вкус был горьковатый, но вполне терпимый.

Я вцепилась в чашку и подошла к окну. В белой ночной рубашке до колен, мрачная, бледная, я, должно быть, смахивала на привидение. Мерцали звезды, белела луна. Мне даже померещилась Гастель — звезда духов, про которую рассказывал как-то Сакердон. Отчаянно захотелось увидеть старого призрака. Да какого там старого — почти вечного… Но не станет он помогать мне разбираться со всей этой историей. Скажет: «Твое дело» и будет прав.

Галеадзо сидел на старой чурке у поленницы и невидяще смотрел прямо. «Как будто сторожит» — невольно подумала я. Он вдруг встрепенулся, словил мой бесцельный взгляд и улыбнулся. Приступ хорошего настроения у него, что ли, или это бессонница так действует? Я посмотрела на небо. Интересно, а есть ли у дроу своя звезда? Вопрос прочно засел в моей голове, и я не нашла ничего лучше, чем выйти во двор, закутавшись в первый попавшийся плащ.

— Что-то случилось? — ровно, не оборачиваясь, спросил Галеадзо.

— Ты чего не спишь?

— А ты?

— Что?

— Не спишь?

— Не сплю.

Глупее только мои беседы с Айсо Заро после четырех бутылок вина, распитых в честь усекновения упырей на Крышкоешкинском кладбище. Да, и такое было…

— Галеадзо, — шепнула я.

— Что?

— У дроу есть своя звезда?

— Есть, — в голосе послышалась горькая ирония. — Кристалл руоза, врастающий в стены подземелий и светящийся в темноте.

Я мысленно себя обругала. Дроу не видели неба четыре сотни лет.

— А у магов? — вопрос застал меня уже на пороге.

— Цветы ильварасса, — ответила я. — Звезды, вырастающие из смерти.

— Лагона и Саора. Вон там. Зеленая и золотая. И еще Черный Вихрь Эгора. Эгор — это было имя первого нашего правителя. Пепельный ветер, по-вашему. Аргоэ Кин Эгора, когда дроу еще жили на поверхности.

— Синий Огонь и Волчий глаз. Так считается. Вон там, восемь звезд, они сейчас почти не видны, но Глаз светится. Когда лето — красным цветом, зима — синим, весна — белым, осень — желтым.

— А почему сейчас он оранжевый?

— Потому что мы в Берии, а астрономия появилась у арэнов. У них там он красный летом. Вообще, Волчий Глаз крайне изменчив, но старые, вызубренные принципы трудно ломаются.

Галеадзо замолчал, не отрывая взгляд от оранжевой звезды. Я было подумала, что вновь ляпнула что-то не то, но дроу вдруг усмехнулся.

— Видишь, вон там, — он протянул руку и указал на небо. — Во-о-он, маленькая такая и зеленая. Знаешь, как называется?

— Нет, — я помотала головой. Учитель и так с огромным трудом вбил в меня азы астрономии и астрологии.

— Аэрис. И чему тебя только учил Банчиниев? Это ведь должна знать. Аэрис редко бывает видна, она блуждает и меняет цвет. Это звезда Хозяев.