Миротворец

— Все дело в том, что моя работа стоит достаточно дорого. И интересуют меня не любые вещи, а только определенные. И только в том случае, если они мне подойдут.

На слова Антона, Гритти стал ‘скисать’. И, по мере завершения фразы, его лицо становилось все ‘кислее’. Обычно он диктовал условия, и никогда не просил. А сейчас пришедший специалист, как-то неуловимо смог сделать так, что он, Гритти, просит, и просит как-то угодливо.

Все же сумев взять себя в руки, коллекционер продолжил:

— Мне бы хотелось для начала убедиться в том, что Вы действительно являетесь специалистом.

— Очень правильный подход. А мне, в свою очередь, хочется убедиться в том, что я не напрасно теряю с Вами время. Поэтому, хочу продемонстрировать свои умения на том, что меня интересует.

Антон замолчал, и Гритти был вынужден спросить:

— И что же Вас интересует?

— Искины.

— Искины? В каком смысле?

— В смысле получить за мою работу, в качестве оплаты, артефакт Древних, который называется ‘искин’.

— Да, но позвольте! У меня нет искинов на продажу. Все что есть, входит в мою коллекцию и не продается. И потом, стоимость искина совершенно не сопоставима с той работой, которую Вы можете сделать.

— Вы так думаете? Ну, что ж, я вижу у Вас на столе карточку. Это, наверное, Ваше последнее приобретение?

Лодрек с придыханием взял в руки пластиковую карточку, которую он приобрел месяц назад и все никак не мог отойти от волнения за ее ценность.

Ее ценность измерялась не в деньгах. Хотя за нее и пришлось схватиться с Крентом Жюри. Черт побери, сто пятьдесят тысяч кредитов! Неплохие деньги за стихотворение.

Ценность этой карточки была в том, что на ней было отпечатано одно из немногих сохранившихся стихотворений неизвестного поэта.

А то, что это поэзия, не было никакого сомнения. Сам стиль написания на неизвестном языке. Красивые вычурные буквы, ровные строчки.

Поэзия. Несомненно.

И экспертиза. «Государственный институт предметов культуры Ушедших» выдал свое экспертное заключение. А с этим документом считались. И никто, никогда не оспаривал его.

— Вы позволите? — Антон протянул руку и раскрыл ладонь.

Лодрек крайне аккуратно положил карточку на ладонь парню.

— Осторожно. Это редкий экземпляр.

Антон повертел карточку в руках.

— А не скажете мне, во что Вам обошлась эта экзотика?

Коллекционер пожевал губами и произнес:

— Вообще-то, в наших кругах, не принято говорить о деньгах применительно к предмету культуры.

— Но ведь этот предмет ‘культуры’ Вы купили? Меня просто интересует сумма.

Лодрек вздохнул и нехотя произнес:

— Сто пятьдесят тысяч.

— Хорошие деньги…

Антон что-то сделал, и карточка в его руках заиграла голографическим текстом.

— Что это? Как? Вы что знаете как его оживить? — коллекционер взволнованно протянул руки к карточке, но парень отодвинул ее чуть дальше и спросил:

— Вы знаете имперский?

— Ннеет. Дайте!

— Минуту. В таком случае я переведу Вам то, что здесь написано.

— Да-да! И что там за слова?

— Здесь написано: «Инструкция по пользованию бытовым утилизатором».

Парень встал и бросил карточку коллекционеру. Пока она летела к нему в руки, голографический текст погас, и на поверхности карточки опять проступили простые буквы.

— Хорошие деньги… за инструкцию к смывному бачку.

* * *

Антон шел от Лодрека… и думал.

Ну, вот зачем он поддался искушению и показал этому… недоумку (хотя, быть может, это была всего лишь маска), как можно активировать артефакт.

А самое главное это то, что достичь поставленной цели так и не удалось.

И в чем был смысл всего этого представления? Чего в итоге он достиг?

Засветил свои возможности? Показал знание языка Древних? Зачем?

Нет, ну можно конечно провести пиар акцию и ‘раскатать’ Лодрека в хлам, перед такими же коллекционерами.

Купил пластиковую карточку со ‘стихами’ неизвестного поэта Древних, которая на деле оказалась инструкцией к унитазу.

Смешно? Да не то слово.

Но, после того, как волна эйфории от прокола известного коллекционера сойдет, непременно встанет вопрос: а кто это смог прочитать текст на этой карточке? Кто это такой умный?

Оспорить заключение признанного всеми института, занимающегося культурным наследием Древних, смог? А чем он это может доказать?

А давайте-ка посмотрим поближе на этот ‘раритет’, который знает язык Ушедших.

И ‘пригласят’ Антона на ‘собеседование’.

А после такого ‘собеседования’ ‘положат’ его на ‘полку’ к другим артефактам Древних и будут досконально исследовать, и искать возможность использования…

Да! Дурость не лечится!

А собственная дурость и диагностике не поддается.

* * *

И какие действия теперь нужно сделать, чтобы приблизиться к решению стоящей задачи?

Остается только одно. Искать пути в место хранения коллекции артефактов. То есть государственную структуру. А здесь столько подводных камней, что мама не горюй!

Просто попасть в это место не получится. А получить доступ к хранилищу…

Можно, конечно, устроиться на работу в эту лабораторию. Каким-нибудь лаборантом, грузчиком или, на худой конец, дворником.