Миротворец (СИ)

  - Спускайся!- я сделал знак на международном языке жестов. Из озерца испарялись последние остатки влаги с шипением как на сковородке. Температура вокруг достигла неприятно высоких значений. Одежда мгновенно прилипла к телу, волосы слиплись, с лица капал пот. Я ждал, понимая, что если жду напрасно, то вернуться на корабль уже не успею.

  Ноги утопали в моховой подушке, под ботинками все еще чавкала вода, но в озере ее уже не осталось. Ягуару стоило лишь отдать приказ и от нас не останется даже воспоминания. Но мы все еще дышали. И вот, наконец, когда потекли последние три минуты, означенные Стасом, с корабля хищников спустили трап.

  Вальяжной, несколько расслабленной походкой по нему спустился Ягуар. В который раз я почти восхитился грациозностью в которой он двигался. Но это была грациозность дикой кошки, звериные повадки сквозили в каждом его движении.

  - Птичка торопится в клетку,- промурлыкал он, поигрывая широким костяным ножом. Для этого человека словно и не существовало технического прогресса, он не признавал другого оружия, кроме того, что можно сделать самому, и ненавидел прогресс. Я был уверен, что и кораблями пользовался лишь по необходимости.

  - Скоро она станет жарким на вертеле рядом с опаленой кошкой.- отрезал я. Валерии плевать на тебя?

   Ягуар взглянул на то, вот что превратилось озеро.

  - Феникс, помнишь, как мы встретились в первый раз?

  Вопрос сбил с толку. А время стремительно утекало сквозь пальцы.

  - У тебя сентиментальное настроение?

  - Всегда, когда вижу тебя.

  - Помню,- сказал я, чтобы скорее закончить этот глупый разговор.- Когда ты занимался зачисткой свидетелей после нашествия Стада.

  - Ты тоже был свидетелем.

  - Это была жалость?

  - Акт милосердия. Ты мне как сын, знаешь ли?

  - Ближе к делу. Вы уволили меня и стерли память. Я надеялся, что теперь у нас с Валерией нет ничего общего.

  - А я слышал, что ты видел кое-что интересное.

  - За оставшиеся три минуты вряд ли успею рассказать даже самое начало. Если выпустишь моих ребят, возможно у нас еще останется время побеседовать.

  - Твоих ребят? Благородство вполне в твоем духе.

  - Нет времени на споры.

   Линза пустого озера начала трескаться, из щелей поднимались струйки северного сияния, создавая миражи.

  - А у меня нет желания отпускать свою новую команду. Они теперь в моей стае. А ты, Феникс-птичка, слишком дорог мне, чтобы позволить раствориться в неправильной геометрии. Ты ведь тоже не хочешь умирать, пока не найдешь ту, кто нарисовал этот очаровательный рисунок,- с этими словами он развернул передо мной, покрытый абстрактными пятнами краски белый лист бумаги.

   Ягуар поднял руку - со скрежетом вскрываемой консервной банки отростки-манипуляторы вгрызлись в плоть "Прозрения". И одновременно чистильщик ринулся на меня. Так хищник бросается на добычу - в момент предельного напряжения и концентрации, когде жертва меньше всего ожидает этого, когда жертва отвлечена и рассеяна. Я был раздавлен в момент, когда увидел рисунок Ив в грязной лапе чистильщика. То, что он прикасался к рисунку моей дочери. То, что он побывал у меня дома... Но больше всего разъярило то, что он считал, что может вот так запросто вторгаться мою жизнь и считать, что так и нужно. Распоряжаться жизнями моих товарищей и думать, что все роли уже расписаны заранее.

   Мне стало все равно. Боль сожрала ярость, а ярость растворилась в тоске. Мне стало все равно, что над озером едва заметно протаяло крыло стрекозы - невесомая, почти прозрачная, переливчатая грань. Тончайший срез застывшей воды, скол льдинки, тающей на солнце.

   Я поспешно отвел взгляд, но поздно - вестибулярный аппарат сошел с ума, вопя, что такого не может быть, но все чувства твердили об обратном. . Грань Орудия Церна впилась в сетчатку глаза и начала разъедать картину мира. Неправильная геометрия вгрызалась в мозг, разрушая нормальное восприятие пространства- времени.

   Корабль чистильщиков покрылся пятнами и провалился в одно из них, "Прозрение" продержалось дольше - почти несколько секунд, но и оно скатилось по одной из граней лжи. И даже если твердить себе, что все увиденное иллюзия, от этого восприятие не изменится. Я попал в ловушку. Мы попали в ловушку,- я позволил себе легкую улыбку. Даже Ягуар стоял чуть более неуверенно. И тяжело дышал, обхватив виски ладонями. На лице его происходила внутренняя борьба. Глаза были плотно зажмуренными. Он так и замер, не достав меня - нож дрожит в вытянутой руке всего в паре десятков сантиметров от груди.