Миров нехоженные тропы

— На этот вопрос на самом деле нелегко ответить. Все из-за того, что мы по-разному смотрим на расстояния. Если смотреть, по-твоему, то до моего мира не добраться никогда. Но я могу дойти до своего дома за несколько часов. Просто ты не знаешь, что можно делать так, как это делаю я. Никакого колдовства в этом нет. Я даже думаю, что колдовства нет в принципе, как явления, хотя зарекаться не буду.

— А я бы хотел посмотреть то место, где вы живете? — Пиотта посмотрел на Владимира, пытаясь углядеть в его взгляде намек на согласие.

Владимира вопрос немного озадачил. Приводить кого-то с экскурсией по своему миру никогда не приходило ему в голову. Путешествие по различным мирам в одиночестве казалось ему вещью абсолютно естественной и непререкаемой. Владимир не сразу нашелся, что сказать мальчику.

— Возможно, когда-нибудь, когда ты подрастешь, я буду проходить снова по вашей дороге, тогда и прогуляемся по нашему, и по куче других миров. — Пообещал Владимир, совершенно не имея никакого намерения исполнить обещанное.

Пиотта почувствовал отказ. Он снова догнал телегу, и взявшись правой рукой за борт, продолжил путь в молчании. Воспользовавшись наступившим молчанием, Владимир сконцентрировался на обратном пути. Вскоре, по ту сторону телеги, послышался восторженный возглас Пиотты.

— Ого! Я уже деревню вижу! Обратно мы приехали гораздо быстрее!

Мальчик отбежал в сторону, не веря своим глазам, затем отбежал назад, внимательно осматривая дорогу.

— Следы от колес обрываются там. — Запыхавшийся Пиотта указал назад, туда, где недавно проехала их повозка. — Мы же не ехали по воздуху? Как так получилось?

— Пиотта, если я начну тебе объяснять, ты все равно ничего не поймешь. Просто уясни себе, что такое возможно.

Мальчик снова вцепился в борт телеги. Он без перерыва смотрел себе под ноги, под колеса телеги, оборачивался, пытаясь увидеть разгадку фокуса. За этим занятием он не заметил, как въехал к себе во двор.

— Ну все, приехали! — Владимир устало присел на порожек возле входа в сарай. — Сбрасываем своё, а лошадь с долей Захария отгонишь сам. Скажешь, выменяли в соседней деревне, чтоб не боялся он немилости князя.

Владимир встал, подошел к телеге и развязал веревки, стягивающие воз. Затем забрался на самый верх и скатил верхнее бревно. Пчелка испуганно дергалась и оборачивалась, каждый раз, как бревно ударялось о землю. Когда в телеге осталось пять бревен, Владимир остановился.

— Этого Захарию хватит с запасом. Подожди, не уезжай, я сейчас печенье его мальцу передам. — Владимир спрыгнул и прошел в дом. Через минуту он вернулся, держа в руках ярко-красную пачку. — Держи, довези только, сам не съешь. Будет спрашивать, кем я тебе прихожусь, скажи, родственник дальний, прознал про чуму и решил проведать осиротевших троюродных племянников.

— Хорошо. Что я маленький что ли, не съем, конечно.

Утро следующего дня выдалось тяжелым. Пиотта понял, что в этот день ему придется расплачиваться за вчерашний ударный труд. Правая рука наотрез отказывалась подчиняться. Она словно задеревенела и к тому же болезненно реагировала на малейшие попытки пошевелить ею. Из передней комнаты послышались оханья и аханья Владимира. Видимо, этот труд тоже не был для него ежедневным. А на улице ждала гора не распиленных бревен. Ее требовалось немедленно переработать, иначе она могла намозолить глаза кому-нибудь завидущему на чужое добро.

— Пиотта ставь чайник, иначе я ни за что не встану сегодня, а лучше бы коньячку, грамм двести.

Пиотта послушно слез с печки, проверил воду в котелке и вышел на улицу. Через пять минут он вернулся с охапкой дров, наломанных из собственноручно нарубленных веток. Владимир сидел, скорчившись за столом. Правая рука, согнутая в локте, застыла в одном, неразгибаемом положении. Пиотта бросил дрова возле печки и развернулся к Владимиру. Его правая рука точно так же была согнута, на манер, как изображают тираннозавра в книжках по палеонтологии.

— Я смотрю, у тебя то же самое. Давай я сам дрова в печку закидаю. Садись.

Владимир открыл дверцу, и с гримасой чрезвычайного усилия над собой, забил печку дровами.

— Эти толстые, не прогорят быстро, можно и обед сразу приготовить. Давай, мы как раз до обеда поленимся, а потом пойдем дрова пилить.

— Ага, согласен. Мне сейчас от мысли держать в руках пилу больно становится.