Миров нехоженные тропы

— Такое ощущение, что здесь дыра какая-то…

— То есть?

— Ну, понимаешь, сквозит здесь, как-будто дверь не прикрыли. Я думаю, что это открытый проход в другой мир.

— А так бывает?

— До вчерашнего дня, я тоже думал, что нет, а теперь — сомневаюсь. — Владимир опустил молнию и достал с улицы термометр.

— Ого-го, минус сорок пять градусов. Вчера не больше десяти было, по ощущениям. Собираться надо отсюда, меня здесь больше ничего не радует.

Ветер усиливался. Крышу палатки мотыляло из стороны в сторону. Мужчины быстро запихивали разбросанные вещи в свои рюкзаки, не заморачиваясь правильной укладкой. Снег, служивший естественной теплоизоляцией, сдуло под самое основание палатки. Температура внутри резко падала.

— Зато снимки хорошие получились, будет о чем людям поспорить.

— Сын, некогда болтать, здесь аномалия какая-то погодная. Мне кажется, что температура еще падает. Выбираться надо быстрее.

Петр замолк. Ненадолго. Внезапно им обоим показалось, что к вою ветра добавились еще какие-то звуки. Скрежещущие, раздающиеся со всех сторон. Отец с сыном одновременно посмотрели друг на друга, задавая немой вопрос «что это?».

— А вдруг это разлом, мы же скорее всего на льду. Вдруг под нами океан, который пришел в движение. Бросай начерт все, что не уложил. Пора валить из этого негостеприимного мира.

Петр затянул рюкзак, повесил его на плечо, надел противосолнечные очки в виде маски и вышел на улицу первым. Порыв ветра сбил его с ног. Он поднялся, встал на четвереньки и стал ждать отца. Владимир показался в проеме. Он выбросил перед собой рюкзак, и вылез вслед за ним. Пустую палатку тут же унесло в снежную мглу, словно ее и не было.

— Ты где оставлял лыжи! — Петр нагнулся, чтобы прокричать отцу вопрос прямо в ухо.

— А хрен знает, без палатки я уже не понимаю в ориентации. Держись ближе, будем уходить отсюда. — Голос отца перебивал вой ветра и непонятной природы скрежет, раздающийся где-то над головой.

Петр схватился за куртку отца и они тронулись сквозь непроглядную метель. Направление не имело значения, главное, желать уйти в то место, которое хочешь. У Владимира никак не получалось собраться с мыслями. Снег хлестал с такой силой по лицу, что невозможно было отвлечься от этого. Он прикрыл лицо ладонями в теплых перчатках и пошел навстречу белым, спокойным снежным полям. Внезапно ветер стих, сквозь перчатки просвечивало солнце. Владимир убрал руки от лица.

— Ну, вот и все. Мы победили стихию. — Счастливый отец обернулся, чтобы поздравить сына с победой, но он стоял один, посреди бескрайней снежной равнины.

Петру пришлось отцепиться от куртки отца, потому что острые как лезвия, снежинки уже невозможно было терпеть. Он закрыл лицо руками, оставив небольшую щель для наблюдения. Яркая куртка отца колыхалась перед глазами. У него что-то не клеилось с переходом, обычно они гораздо быстрее переходил из одного мира в другой. Под ноги попался какой-то снежный булыжник. Петр споткнулся и упал через него, чертыхнувшись. Когда он поднялся, то куртки отца уже не было видно. Паниковать Петр не стал сразу. Он просто пошел в том же направлении. Следы отцовских ботинок еще было видно. Петр прибавил шагу, стараясь нагнать отца. Но этому не суждено было сбыться, следы закончились. Они оборвались внезапно. Отец ушел без него.

Не теряя ни секунды, Владимир снова вернулся в мир, где потерял сына. Но попасть в то же место не имея ориентиров, практически невозможно. Его встретил вой и скрежет. Мужчина не обращал внимания на это.

— Петя! Пиотта! Сынок! — Кричал отец раз за разом, надеясь, что сын услышит. Но метель глушила звуки, не давая им распространяться больше, чем на десять метров. Тогда он снял с плеча карабин и выстрелил, затем еще раз. Владимир был уверен, что Петр останется на том же месте, где потерялся. Только определить его, пока метель не закончилась, будет невозможно. А с таким морозом, больше часа не продержаться.

Петр, остановился на том месте, где закончились следы. Отец обязательно вернется за ним. Мороз с ветром не позволял ждать стоя. Даже двигаясь, Петр постепенно ощущал, как коченеют пальцы ног и рук. Юноша звал отца, отчетливо понимая, что услышать его можно только вблизи. Через час Петр окоченел и охрип настолько, что появилась мысль зарыться в снег поглубже, оставив рюкзак для ориентира, наверху. Уже собравшись совершить задуманное, ему почудилось сквозь пелену метели какое-то движение. Петр присмотрелся, действительно, что-то, еле заметно, колебалось.

— Отец! Папа! — Петр побежал навстречу этому движению.