угрозами уничтожения, Рейган говорил о необходимости борьбы с "Империей зла" на Востоке, а европейцы были охвачены страхом ядерного ада. Движение за ядерное разоружение, официальная ветвь движения за мир в Соединенном Королевстве, выросла по численности вчетверо, затем в пять раз, что указывало на существовавшую в это время напряженность. Именно поэтому мы были так заинтригованы прогнозом Андре Барбо на основе индекса Гушона, опубликованном в 1975 году:
Работа Барбо была написана в 1974 году в оптимистический период после "ост-политики" Западной Германии, открывшей связи между Восточной и Западной Европой, начала разрядки напряженности в отношениях между США и СССР, потепления отношений между США и Китаем и ухода США из Вьетнама. Широко распространилась надежда, что угроза миру исчезла. Но Барбо смотрел вперед и видел новый период острых конфликтов.
Мы были под столь сильным впечатлением от циклического индекса, что в первом издании этой книги, когда на горизонте маячила Третья мировая война, решили заглянуть вперед на следующий период и писали:
Наш анализ оказался вполне точным. Выборы Михаила Горбачева Генеральным секретарем Коммунистической партии Советского Союза в марте 1985 года следует считать началом конца холодной войны, а разрушение Берлинской стены 9 ноября 1989 года ее фактическим концом.
Продолжая эту тему, отметим, что мы ожидали формального окончания холодной войны в Европе, и в июне 1987 года писали:
Позднее, в декабре 1987 года, мы были более конкретны:
Конечно, это был экономический кризис в Советском Союзе и Восточном блоке, резко ускоривший политические реформы и революцию. В 1988 году мы добавили дополнительные детали: