Мировая экономика

Действительно, дезинтеграция характерна не только для бывшего СССР или происходящего под влиянием его кризиса и распада мирного раздела Чехословакии и кровавого – Югославии. Еще раньше тенденции к «суверенизации» проявились и продолжают наблюдаться сегодня в таких странах, как Турция (курдская проблема), Франция (проблема Корсики), Англия (проблема Северной Ирландии), Испания (проблема баскского сепаратизма). Вылившиеся в погромы этнические волнения в Южной Калифорнии в мае 1992 г. также стали одним из выражений развития процессов обретения различными национальными и расовыми группами собственной идентичности (и, соответственно, противопоставления себя «другим»). Несмотря на решительные меры, предпринимаемые во всех описанных случаях правительствами соответствующих стран, включая применение военной силы, указанные процессы в лучшем случае «загоняются вглубь», адекватного же решения им до сих пор не найдено.

Было бы, однако, неверным абсолютизировать ту или другую из указанных закономерностей. Как показал опыт «перестройки» и «нового мышления», политика, которая делает ставку на одну из них, – указывая, например, на тенденцию к возрастающей целостности, взаимозависимости современного мира – при фактически полном игнорировании второй, противоположной ей тенденции, оборачивается тяжелыми ошибками и в конечном итоге поражением. Вот почему совершенно неуместными выгладят как возмущенное удивление по поводу развала СССР, процессов «суверенизации» субъектов Российской Федерации («Весь мир движется в направлении к интеграции, а мы пытаемся идти против течения»), так и попытки трактовать их в терминах «общественного прогресса» («Развал империи следует рассматривать как позитивное явление, как освобождение народов и реализацию ими естественного права самостоятельно решать собственную судьбу»). Суждения подобного рода грешат упрощением ситуации, ее примитивизацией, а потому вместо прояснения проблемы, уводят в сторону, лишают возможности осмыслить всю ее сложность и полноту. Вот почему не менее серьезной ошибкой, чем игнорирование тенденции к дезинтеграции, была бы односторонняя ориентация только на нее при попытке осмысления современных международных реалий, а тем более – при выработке и проведении в жизнь политических решений. Так, уже сегодня видно, что процессы дезинтеграции бывшего СССР в ряде случаев достигли определенного «предела насыщения». Наблюдается взаимная заинтересованность различных стран СНГ к сотрудничеству, в том числе и в столь решительно отвергавшихся еще недавно институциональных формах. При этом следует подчеркнуть, что существенную роль в интеграционных процессах играют социокультурные факторы. Мы можем и должны объяснять необходимость интеграции потребностями экономического, экологического или любого иного характера. Но мы рискуем ничего не понять в происходящем, если упустим из виду, что, не будучи «освящены» культурой, совокупностью общих ценностей, которым привержены «рядовые» люди, их коллективной исторической памятью, общностью ряда традиций, обычаев, элементов образа жизни и т. п., указанные факторы не могли бы играть той роли, которую они, безусловно, играют в международно-политических процессах.

Проблема закономерностей международных отношений остается одной из наименее разработанных и дискуссионных в науке. Это объясняется прежде всего самой спецификой данной сферы общественных отношений, где особенно трудно обнаружить повторяемость тех или иных событий и процессов, и где поэтому главными чертами закономерностей являются их относительный, вероятностный, стохастический, преходящий характеры. Как частные, так и наиболее общие, универсальные закономерности существуют здесь в виде тенденций, характер проявления которых зависит от множества условий и факторов. В то же время одно из глобальных направлений указанных тенденций, просматривающееся из глубины веков и ведущее к нарастанию взаимозависимости мира, дает основание представить международные отношения в виде целостной системы, функционирование которой зависит как от законов общесистемного характера, так и от особенностей данного типа систем. Рассмотрению этого вопроса и посвящена следующая глава.

Глава V МЕЖДУНАРОДНАЯ СИСТЕМА

Принято считать, что системный подход становится достоянием науки о международных отношениях с середины пятидесятых годов. Его широкое распространение совпало с проникновением в социальные дисциплины достижений научно-технической революции и, в частности, с использованием ЭВМ, что стало для него источником дополнительной привлекательности и породило надежды на придание исследованиям в этой области необходимой строгости, прочной теоретической обоснованности и эмпирической верифицируемости. «Идея систем, – писал, например, С. Хоффман, – несомненно дает наиболее плодотворную концептуальную основу. Она позволяет провести четкое различие между теорией международных отношений и теорией внешней политики, а также способствует успешному развитию как той, так и другой».