Мировая кабала. Ограбление по…

До начала кризиса разрыв между оборотами на рынках виртуальных и реальных активов измерялся десятками раз [125] . Сегодня мировой экономический кризис в полном разгаре, это привело к определенному «сжатию» рынка ПФИ. Однако в любом случае масштабы торговли виртуальными активами в разы больше торговли физическими активами [126] .

Явное доминирование по объемам оборотов рынков виртуальных активов над рынками реальных активов создает исключительно благоприятные условия для ростовщиков. Ведь именно они контролируют рынки виртуальных активов. Ведущие участники рынков фьючерсов, форвардов и опционов – JP Morgan, Goldman Sachs, Bank of America, City Bank, другие гиганты Уолл-стрит (по операциям со всеми видами деривативов – фьючерсами, форвардами, опционам – первое место на протяжении многих лет занимает JP Morgan).

Цены на рынках производных инструментов складываются под влиянием ожиданий, а ожидания крайне субъективны. А если они субъективны, то этим пользуются ростовщики: разными способами (о которых мы говорили выше) они формируют нужные им ожидания. Если так можно выразиться, они «делают будущее». А цены, которые складываются на рынке виртуальных активов, оказывают влияние на цены реальных активов (товаров): покупатели и продавцы физических активов и товаров вынуждены «подстраиваться» под цены виртуальных активов.

О новом механизме ценообразования на рынках физических товаров и активов знают не только ростовщики, но также многие специалисты, в том числе те, кто призван регулировать и контролировать товарные и финансовые рынки (антимонопольные комитеты, комиссии по ценным бумагам, центральные банки и т. п.). В то же время учебники продолжают по-прежнему внушать студентам: цена на товар образуется под влиянием спроса и предложения на рынке этого товара. Закон спроса и предложения объявляется таким же «железным», как законы Ома или Ньютона. Новый же механизм ценообразования редко становится предметом публичного обсуждения. Однако иногда «откровения» отдельных специалистов попадают на страницы печати.

Например, Л. Нюберг, заместитель управляющего центральным банком Швеции (Банк Швеции) на страницах журнала BIS Review в 2007 г. рассказывает о рынке кредитных деривативов (КД) [127] . Во-первых, он отмечает, что 85 % всех сделок с КД приходится на десять инвестиционных банков, среди которых особенно выделяются Morgan Stanley, Goldman Sachs, UBS. Именно эта «тройка» контролирует рынок КД. Во-вторых, активы, на основе которых создаются КД, примерно на 80 % состоят из корпоративных облигаций (остальные активы – традиционные банковские кредиты, различные виды суверенного долга). В-третьих, рынок КД по совокупной номинальной стоимости обращающихся инструментов примерно в два раза превышает глобальный рынок корпоративных облигаций (примерно 12 трлн. долл. против 6 трлн. долл.). Такое превышение, по мнению Л. Нюберга, объясняется тем, что некоторые кредитные риски могут перепродаваться на рынке КД несколько раз. В-четвертых, стоимость КД тесно связана со стоимостью лежащих в их основе облигаций, но рынок КД является более ликвидным, чем рынок облигаций, поэтому цены на облигации, в конечном счете, формируются именно на рынке КД.

Крупнейшие инвестиционные банки через производные инструменты контролируют не только рынки корпоративных облигаций, но также все фондовые рынки, т. е. также котировки (цены) акций компаний разных отраслей экономики. Именно поэтому ростовщики стремятся, чтобы все более или менее значимые предприятия стран ПМК (периферии мирового капитализма) выходили со своими ценными бумагами на национальные и мировые фондовые биржи. В этом случае национальные предприятия полностью попадают под контроль мировых ростовщиков, которые «дирижируют» фондовыми рынками, а в качестве «дирижерской палочки» используют различные производные инструменты.