Восколебалась на троне, и дрогнул Олимп многохолмный.Быстро вещала она к Посейдону, великому богу:«Бог многомощный, колеблющий землю! ужели нисколькоСердце твое не страдает о гибнущих храбрых данаях!Тех, что и в Эге тебе, и в Гелике столько приятныхЖертв и даров посвящают? споспешествуй им ты в победе!Если б и все, аргивян покровители, мы возжелали,Трои сынов отразив, обуздать громоносного Зевса,Скоро бы он сокрушился, сидя одинокий на Иде!»Ей, негодуя, ответствовал мощный земли колебатель:«О дерзословная Гера! какие ты речи вещаешь?Нет, не желаю отнюдь, чтобы кто-либо смел от бессмертныхС Зевсом Кропидом сражаться; могуществом всех он превыше!»Так на Олимпе бессмертные между собою вещали.Тою порой от судов, между рвом и стеною, пространствоВсё наполнено было и коней и воев толпамиСтрашно теснимых данаев: теснил их, подобно Арею,Гектор могучий, когда даровал ему славу Кронион.Он истребил бы свирепым огнем и суда их у моря,Если бы Гера царю Агамемнону в мысль не вложилаБыстро народ возбудить, хоть и сам он об оном же пекся<…>Зевс на Олимпе воззвал к златотронной сестре и супруге:«Сделала ты, что могла, волоокая, гордая Гера!В брань подняла быстроногого сына Пелеева. Верно,Родоначальница ты кудреглавых народов Эллады».Быстро воззвала к нему волоокая Гера царица:«Мрачный Кронион! какие слова ты, могучий, вещаешь?Как? человек человеку свободно злодействовать может,Тот, который и смертен и столько советами скуден.Я ж, которая здесь почитаюсь богиней верховной,Славой сугубой горжусь, что меня и сестрой и супругойТы нарицаешь, – ты, над бессмертными всеми царящий,—Я не должна, на троян раздраженная, бед устроять им?»<…>