Мировая революция и мировая война

Меркадера готовили к внедрению в окружение Троцкого ещё до разработки плана операции «Утка». В этих целях сталинская агентура предназначила ему роль обольстителя женщины, которая могла иметь свободный доступ к Троцкому. Таковой оказалась Сильвия Агелофф, член американской секции IV Интернационала. «Она была хорошей избранницей со стороны ГПУ, потому что её сестра Руфь Агелофф была близка к Троцкому,— вспоминал Жан ван Хейженоорт.— Руфь, которая находилась в Мексике во время слушаний комиссии Дьюи, очень много помогала нам в переводе, перепечатке и поиске документов. Она не жила в доме Троцкого, но на протяжении нескольких недель посещала его почти ежедневно. У Троцкого остались очень благоприятные воспоминания о ней, так что её сестра должна была быть хорошо принята им и Натальей» [822].

В 1937 году было организовано знакомство Сильвии Агелофф с Руби Вайль, доверенным лицом советской резидентуры, впоследствии работавшей секретарем Луи Буденца, главного редактора газеты «Дейли уоркер» — органа компартии США. Это знакомство вскоре переросло в дружбу. Обе одинокие женщины снимали общую квартиру в Нью-Йорке. Оказавшись «неожиданно» наследницей крупного денежного состояния, Руби предложила сопровождать Сильвию в поездке в Париж, куда последняя готовилась отправиться для участия в качестве переводчика в работе Учредительного конгресса IV Интернационала [823].

Уже через несколько дней после прибытия Сильвии и Руби в Париж произошла их «случайная» встреча с Меркадером, представившимся Сильвии Жаком Морнаром, сыном бельгийского дипломата и давним знакомым семьи Вайль. Спустя десять дней после этой встречи Руби, выполнившая свою задачу, отправилась в Нью-Йорк.

Рамон, изображавший себя преуспевающим бизнесменом, не интересующимся вопросами политики, вскоре стал любовником Сильвии, хотя он был моложе её на семь лет. Он тратил на Сильвию много денег, обещал на ней жениться, но упорно не выказывал малейшего интереса к её политическим делам.

Весной 1939 года Сильвия покинула Париж и возвратилась в Нью-Йорк. Рамон остался в Париже, где Судоплатов и Эйтингон обучали его и Каридад основам террористическо-диверсионной работы. В июле Судоплатов вернулся в Москву. Эйтингон ещё в течение месяца оставался с Каридад и Рамоном, после чего отправил их в США.

Рамон Меркадер прибыл в Нью-Йорк с фальшивым паспортом на имя канадского гражданина Фрэнка Джексона. Он объяснил Сильвии этот свой поступок желанием избежать призыва на военную службу в Бельгии. Рамон заявил, что намерен заниматься коммерческой деятельностью, и в октябре 1939 года уехал в Мексику якобы в качестве сотрудника агентства по экспортно-импортным операциям. В январе 1940 года в Мехико приехала и Сильвия — для помощи Троцкому в работе. Она поселилась вместе с Рамоном и всем представляла его как своего жениха, хотя вплоть до мая 1940 года не вводила его в дом Троцкого [824].

Осенью 1939 года в Америку направился Эйтингон, которого советский резидент Василевский, работавший генеральным консулом в Париже, снабдил поддельным французским видом на жительство, необходимым для получения заграничного паспорта [825].

Перед отъездом в Мексику из США Эйтингон получил инструктивное письмо, в написании которого принимали участие Берия и его заместитель Меркулов. В этом письме зашифрованным языком излагались советы по подготовке заключительного этапа операции «Утка»: «Свою научную работу продолжайте. Имейте в виду, что всякая научно-исследовательская работа требует терпения, вдумчивости и умения ожидать результатов. Готовясь к снятию урожая, помните, что плод должен быть полностью созревшим… Если нет уверенности, лучше ожидать полного созревания… Не делайте непродуманных экспериментов, идите к получению результатов наверняка, и тогда Вы действительно внесёте ценный вклад в науку, но обязательно с таким расчётом, чтобы Ваши опыты не отразились на Вашем здоровье и здоровье Ваших ассистентов» [826].

Берия мог доложить Сталину, что подготовка к операции «Утка» осуществляется успешно.

О завершении этой «операции» я предполагаю рассказать в седьмом, заключительном томе исследования «Была ли альтернатива?» — книге «Конец означает начало».