Мировая Война (СИ)

Ну, где пулемёты морпехов?! Всё, танк уже почти на перекрёстке, пора! Словно откликаясь на мой мысленный призыв, пролился свинцовый дождь! Прорвавшаяся сквозь слабенький обстрел с берега пехота противника, окрылённая близостью успеха, вырвалась на Мичиган-авеню, попала под раздачу. За перекрёстком, в окнах домов по левую и правую сторону от авеню со вторых этажей открыли плотный огонь два станковых Браунинга. Только несколько ворвавшихся в дома британцев или канадцев укрылись от обстрела, но попали на штыки озлобленных русских ополченцев. Очередной этап обороны начался с потерь и хаоса в рядах противника.

Звучали команды наши и редкие вражеские, больше панические, меткие выстрелы ополченцев обрывали жизни уцелевших на улице врагов, мы готовились встретить второй танк, что неспешно подбирался к нам, не меняя своих планов. Пока всё работает.

— Остановите первый танк! — Проскочив сквозь здание чуть дальше увидел через окна, что горящий Эксельсиор и не думал останавливаться или как-то проигрывать! И он ведь зараза с ковшом на носу, инженерная машина! Не дай Бог расчистит наши преграды дальше по авеню. — Жгите! Порвите гусеницы!..

Волну очень и очень злого жара ощутил спиной. Непонимание секунду продержалось в сознании, пока дышать стало почти невозможно и волосы на затылке затрещали… И вот я уже лечу опрокинутый ударом на пол.

— Беги! БЕГИ!! — Крик бьёт по ушам и становится реально страшно. Людмила навалилась на меня, её форма и волосы дымятся. Она кричит и толкает меня, пытаясь при этом подняться. А из двери, через которую мы только прошли по потолку разбегаются языки пламени. — Огнемёт! Это огнемёт!

Несколько ополченцев, четверо добровольцев: парень с флагом и три женщины пришедших с Павличенко смотрят на нас с ужасом и шоком, а через секунду срываются на бег в сторону ближайшего выхода.

Окончательный крах плана обороны я даже осознать не смог. Огнемёт почему-то мной не был учтён. Половину здания залило потоками огня, все кто был на первом этаже позади нас, скорее всего, погибли ужасной смертью. Бежать прочь от огненной ловушки удалось не многим. Мы, да еще несколько расторопных бойцов, что выскочили в первые секунды во двор за склад. Там мы столкнулись с шокированным Круусом:

— Это танк! Огнемётный танк! — Унтер несколькими словами угробил поднявшуюся в душе надежду уничтожить огнемётчиков и сдержать атаку. Танк остановить не дадут. Все дома, где укрываются бойцы с бутылками, выжгут раньше… Или нет?

— Где огнемёт? — Втиснувшись в дверь соседнего дома, вы рассредоточились, поглядывая на внутренний двор. В голове родилась идея.

— Так на улице…

— Огнемёт на танке где? В башне? Во лбу корпуса вместо пулемёта? Или на ином месте? Видел это Алексей?

— Видел. Вместо курсового пулемёта… Сбоку ударить? — Лицо ополченца озарила злорадная ухмылка. Умный парень, далеко пойдёт.

— Принеси своих гранат побольше, и тех, что из мин сделаны. — Алексей только кивнул в угол комнаты. Там лежали сумки с боеприпасами. — Тогда передай по цепочке — всем к окнам во двор! ВСЕМ! Тиммс!

— Сэр? — Из соседней комнаты выглянул связист.

— Связь с Такером или теми, кто рядом с бронемашиной! — Я уже бежал навстречу к связисту. Последний-предпоследний козырь пора вводить в бой.

— Англичане! — Крик одной из женщин слился воедино с выстрелом дробовика. Из бывшего некогда входом в штаб окна в складе вылетела фигура в пятнистом камуфляже. И это был не морпех. Резвость реакции женщины-добровольца порадовала — брита сдуло прямым попаданием в грудь.

— Kurwa mac! — Совершенно неожиданно для меня прошипела вторая, стреляя из пистолета.

Завязалась перестрелка. Наша маленькая группа открыла огонь по нарисовавшимся врагам. Тех было прилично много — лезли через склад. Даже в сторону окопов прорвались, видимо через разбитые боковые стены. Я скороговоркой отдавал команды по телефону, толком не слыша ответов, и уже второй раз за бой взялся за оружие. Револьвер ухал наравне с винтовками и ружьями. Противник, как и мы, носил бронежилеты, и умирать не всякий из них спешил, получив пулю или горсть картечи. Но калечили мы всех. Скоро наша огневая мощь возросла, ударил ручной пулемёт, в одно из окон влетела винтовочная граната. Ответный огонь носил очаговый характер, враг попал под раздачу и не мог собраться с мыслями. Управление ротой как таковой, по сути, прекратилось и обратилось в очаговое сопротивление прорыву. Боюсь, и роты-то нет уже, так, рожки да ножки. Вот и я снова скорее лейтенант, чем капитан. Не в штабе, а в бою со всеми.