Мировые элиты и Британский рейх во Второй мировой войне

«Народы, достигшие таких успехов в войне, какие были продемонстрированы Красной армией, находятся уже на слишком высокой ступени развития, чтобы позволить ввергнуть себя в колониальное состояние. Попытка осуществить это силой оружия настолько явно заранее обречена на провал, что уже по одной этой причине следует от нее воздержаться… И тут цели можно достигнуть только с помощью «руководства»…» [19].

Из предложения о политике имперского министерства по делам оккупированных восточных областей от 26 июня 1944 г. НЦА, Потсдам, фильмотека, № 4105

В марте 1942 года министерство Розенберга проводит в Берлине конференцию «Задачи науки на Востоке», где профессор Герхард фон Менде заявил, что война против Советского Союза поставила перед германской наукой совершенно новые задачи [23]. 18 декабря 1942 г. в Берлине состоялась конференция представителей военно-политического руководства, отвечавших за проведение «восточной» политики. «Россия может быть сокрушена только русскими», – таким стал, как пишет английский историк А. Буллок вывод, сделанный на конференции [4]. На встрече представителей немецких комендатур в апреле 1943 года в Пскове вывод был сделан еще более однозначный: «Военной оккупацией нельзя покорить революционный народ, напротив, этим только начинается его покорение». Было признано, что «мы имеем в России только две возможности: или уничтожить всех русских, или включить их, связать с политикой Бисмарка», поэтому решено было действовать «через Власова и новейшую русскую пропаганду». Еще в июне 1941 года Геббельс писал в своем дневнике: «Мы работаем на Россию при помощи трех тайных радиопередатчиков. Тенденция первого – троцкистская, второго – сепаратистская и третьего – националистически русская» [23].

Кадры геббельсовской пропаганды: белорусские дети встречают гитлеровских «освободителей»

Об этом немецкое командование предупреждал немецкий посол граф фон дер Шуленбург, изначально выступавший против войны и предупреждавший о наличии в СССР сильной армии и индустриальной базы [52]. «СССР мог быть побежден только руками самих русских. Боевые действия следовало превратить в гражданскую войну», – вспоминал о его предложениях помощник по линии МИД Ганс фон Герварт [53].

С самого начала войны появляется распоряжение о формировании четырех национальных легионов (Ostlegionen). В марте 1942 года в структуре управления VI управления РСХА появляется организация «Unternehmen Zeppelin» [54], занимавшаяся подбором добровольцев из лагерей военнопленных для агентурной работы в советском тылу. В 1942 году из членов Боевого союза русских националистов началось формирование русского отряда СС «Дружина № 1», ставшей в 1943 году «1-й Русской национальной бригадой СС» под командованием В. В. Гиля [55]. В ноябре 1942 года на территории Польши создается 1-я казачья дивизия, в которую вливаются уже сформированные казачьи подразделения вермахта, и Волжско-татарский легион. «Восточными» добровольцами, русскими, украинцами и белорусами, комплектовался ряд подразделений сформированной из уголовников специальной команды «SS-Sonderkommando Dirlewanger», под командованием Оскара Дирлевангера. Штурмовая бригада СС «РОНА» (нем. Waffen-Sturmbrigade der SS RONA) появляется в 1944 году как продолжение «народной бригады Каминского» (нем. Volksheer-Brigade Kaminski), чей отец был поляком, а мать немкой. Тогда же сформированы XV казачий кавалерийский корпус СС и Специальный десантный белорусский батальон «Дальвиц» (Landung Bataillon zur besonderen Verfügung «Dalwitz») [4][9][13].