Мировые войны и мировые элиты

В США технология производства красителей также отсутствовала, для использования немецких патентов помощником министра юстиции Френсисом Гарваном, занимавшим должность попечителя иностранным имуществом был создан Chemical Foundation, распределивший патенты по американским компаниям. Внесшие в фонд 125 тысяч долларов Дюпоны получили ряд технологий [60], но так и не смогли самостоятельно их освоить. Тогда в 1921 году фирма прибегли к уловке, в Европу был послан один из директоров DuPont д-р Кунце (Kunze) с секретной миссией переманивания немецких технических специалистов, способных запустить производство. В октябре 1920 года четырем специалистам Bayer по красящим составам, Максу Енгельману (Max Engelmann), Иосифу Флэшландеру (Josef Flachslaender), Генриху Йордану (Heinrich Jordan) и Отто Рунге (Otto Runge) был предложен невероятный по тем временам пятилетний контракт стоимостью $ 25 000 в год, что превышало их настоящий заработок десятикратно. Прежде чем они покинули страну, немецкая пресса раздула громкий скандал о промышленном шпионаже, газеты запестрели заголовками: «Четверо предателей», «Американский заговор против немецкой промышленности красителей». Германия выписала ордер на арест химиков, однако, с помощью американской армии все четыре химика были вывезены в США и приступили к работе в лаборатории DuPont [22][23][61], в результате чего у Дюпонов появилось две фирмы, выпускающие красильные составы: Allied Chemical and Dye и American Cyanamid. Чтобы избежать эксцессов, Дюпоны предпочли договариваться о получении технологии аммиачного процесса Хабера-Боша отправив в 1919 году в Швейцарию своих представителей [60]. Достигнутые договоренности между немецкой Rohm und Haas, I.G. Farben и DuPont об использовании акриловой кислоты [62] заложили основу будущего транснационального картеля.

Закончившаяся в 1920 году оккупация сменилась другой трагедией: сдетонировали 8000 некондиционных отходов нитратов и сульфатов аммония, что привело к гибели 560 человек и разрушило городок при Людвигсхафене. В условиях отсутствия экспорта и гиперинфляции спасти предприятие от финансового краха было практически невозможно. Чтобы поправить положение в 1923 году BASF начнет выпускать свою валюту — «анилиновый доллар» (реальный доллар к тому времени стоил 4,2 триллиона марок). В последствии найденные в конце Второй мировой американскими военными залежи оставшихся неиспользованными купюр достоинством в миллион марок поначалу были ими приняты за фашистские клады. Но это были лишь отголоски финансовой катастрофы 20-х годов. Вводились жесткие нормы труда. Весной 1921 года попытка снять фотографию рабочего дня привела к столкновениям с рабочими, против которых применили артиллерию, в результате 30 рабочих и 1 полицейский погибли [59][60].

10 января 1923 года президент США Гардинг вывел американские оккупационные войска из Рейнской области, что послужило началом так называемой «войны за Рур» — основную промышленную территорию Германии [61]. После Рождества 1922 года были дважды просрочены поставки красителей, азотных удобрений, телеграфных столбов и угля во Францию и Бельгию. В январе французские и бельгийские войска в количестве 17 000 пересекли границу в районе Рура. Формально для того, чтобы забрать недополученные по репарациям товары, на самом же деле для установления полного контроля над немецкой промышленной зоной с целью не дать немецкой стороне умышленно обесценивать платежи по репарациям с помощью задержек или иным способом. Отрезав регион от остальной Германии при слабом сопротивлении немецких жителей, французская сторона захватила и депортировала около четырех тысяч гражданских служащих, железнодорожных рабочих и полицейских в качестве заложников. Французские войска отгружали найденные готовые химикаты, повторялась ситуация декабря 1918 года [23]. Политическая элита Германии разделилась: одни, представляющие «экспортные» отрасли промышленности — химическую, электротехническую, машиностроительную — и связанные с ними банки считали возможным начать выполнение условий договора, постепенно добиваясь его ревизии, растаскивая по частям «грозные» статьи и сталкивая между собой победителей. Эта позиция получила название политики «выполнения». «Я прошу вас, — уговаривал Ратенау своих слушателей на секретном совещании в Берлине, — не говорить о Версальском договоре, от которого отпадает кусочек за кусочком. Если мы будем иметь такой вид, что достигли успехов, то самые яростные из наших противников станут цепляться за букву договора… Тогда когда в договоре будут пробиты большие бреши… мы сможем сказать: «Теперь это постыдное деяние также превращено в клочок бумаги»». С октября 1921 г. Вальтер Ратенау вел переговоры с французским министром восстановления, крупным промышленником Л. Лушером, и «выторговал» Висбаденское соглашение. Ратенау добился, чтобы большую часть репараций Германия выплачивала натурой (уголь, сахар, спирт, суда, красители и т.д.) на миллиард золотых марок ежегодно [7][24], что не было лишено своей логики: