Мировые загадки сегодня

Интересен каприз случайности: в 1859 году Ч. Дарвин опубликовал свою гениальную работу «Происхождение видов» … и почти одновременно французский ученый Ф. Пуше в огромном —700-страничном! — труде взялся «на современном теоретическом уровне» доказать возможность самопроизвольного зарождения микроорганизмов. Пуше авторитетно уверял, что органические частички трупов, распадаясь под влиянием процессов брожения и гниения, через некоторое время снова соединяются, образуя новые живые существа. Таинственная способность соединять «осколки трупов» якобы принадлежит первоначально заложенной в них специальной «жизненной силе». Между живой и неживой материей существует непроходимая пропасть, ибо последняя не одушевлена сверхъестественной жизненной силой.

Свои доказательства Пуше обосновал многочисленными опытами. И толстенный том в кожаном переплете, и сотни опытов, и безапелляционность тона — все это произвело на современников должное впечатление. Французская Академия наук решила раз и навсегда покончить с «проклятым вопросом» и назначила премию тому, кто доказательными опытами прольет свет на проблему первичного зарождения живых существ.

Сторонники Пуше твердо верили в успех. Ведь недаром их кумир носил имя — Феликс (в переводе на русский — счастливый). Ему действительно везло. Только что от той же Французской Академии он получил 10 тысяч франков за свое сочинение об оплодотворении у млекопитающих. Но новой премии Феликс Пуше не дождался. Ее вскоре с триумфом получил другой французский ученый — Луи Пастер.

Работы Л. Пастера можно без преувеличения назвать начинающими новую эпоху в ряде наук. Выводы и методы доказательств Пастера поражают своей ясностью. Все можно свести к простой мысли: микроорганизмы могут находиться как на поверхности тел, так и в воздухе. То и другое может быть стерилизовано, то есть надежно очищено. При этом всегда, в любых условиях и при всякой продолжительности опыта, самозарождение жизни не происходит.

Интеллигенция, просто грамотные люди — были потрясены. Стало ясным — самозарождение жизни, в которое верили веками, невозможно! Это открытие сравнимо с тем научно-революционным потрясением, которое несколько позже перенесла физика. Оказавшись перед обломками научных истин, ученые потеряли веру в надежность объективных знаний, и лишь некоторые продолжали упорно искать научные факты для объяснения загадки жизни. Обратите внимание, что уже тогда высказывались предположения, что жизнь на Земле никогда не зарождалась, а была занесена из космоса. Конечно, речь идет о самой элементарной жизни.

С новой силой распространяется витализм (от латинского слова «vitalis» — жизненный) — идеалистическое учение о сущности жизни, которое объясняет специфику живых организмов присутствием в них особой нематериальной и непознаваемой человеческим разумом «жизненной силы». Той силы, в которую верил Пуше.

По словам Э. Геккеля, «сколь различны ни были отдельные представления о ее сущности, особенно же о ее связи с „душою“, однако они все согласно признавали, что „жизненная сила“ существенным образом отлична и независима от физико-химических сил обыкновенной „материи“…».

Интересно, что это идеалистическое учение, которое пышно расцвело еще в середине XVIII века и было принято богословами с распростертыми объятиями, родилось как определенная реакция или, скорее, своеобразное «дополнение» к механизму, отстаивавшему ложный принцип сведения любых сложных и своеобразных форм движения материи к более простым, в частности, сущности жизни к механическим или физико-химическим процессам.

Уже в первой половине XVII столетия знаменитый французский философ, математик, физик и физиолог Рене Декарт высказал мысль, что организм человека, так же как и прочих животных, есть сложная машина и что движения ее происходят по тем же законам механики, которые действуют и в искусственных машинах, созданных человеком для той или другой цели. Это учение развил Дж. Борелли, опубликовав в 1660 году труд, в котором все движения живого организма свел к чисто физическим законам и на этой основе создал механическую теорию, объяснявшую движения конечностей людей и животных. Его современник Сильвий дополняет картину, представляя все явления пищеварения и дыхания как чисто химические процессы.

В то время церковники страшно ополчились на сторонников механицизма. Они стремились найти любые слабые стороны в их учении. А таких слабых мест было более чем предостаточно. Жизнь, конечно, не сводится к низшим формам движения материи. Пока люди не догадывались о многих тонкостях строения живых организмов, их могли удовлетворять примитивные схемы, объясняющие функции живого с помощью движения механических рычагов и шестеренок или переливания жидкостей в трубках и баночках. «Гидравлика была хороша для сердца и крови, — писал английский ученый Дж. Бернал, — однако оказалась бесполезной для мозга».