Мироздание

– Читай вслух, – Софи взялась за кофеварку и разлила кофе. Пока Джуна искала нужную страницу, она вынула из духовки свежевыпеченные булочки с изюмом.

– Что именно читать?

– Заметку в левом нижнем углу, – указала Софи.

– Ту, что “Ни следов, ни подсказок.”?

– Да.

* * *

Тема, которую выбрал профессор, понравилась многим студентам. Мистер Блек обладал редким даром: он умел заинтересовать в своем предмете даже тех, кто был совершенно равнодушен к нему и философии. Он любил диалог со студентами, студенты же не всегда поддерживали диалог со своим преподавателем. Немногие решались на дискуссию с ним, большинство предпочитали отмалчиваться. Но равнодушных не оставалось, пожалуй, только за редким исключением.

– Одолевало ли вас хоть однажды такое чувство, что вы приходите к одному и тому же результату, что бы вы ни делали и как бы вы это ни делали, что кто-то за вас уже все решил? – профессор Блек обратился к аудитории. – Иногда кажется, что определенные лица или случайные знакомства, непредвиденные поездки или запланированные путешествия словно были вписаны в нашу жизнь ещё до рождения. Кто-то или что-то решает, какой путь нам предстоит пройти, с кем доведется встретиться и даже когда и при каких обстоятельствах умереть. Этот кто-то или что-то и есть судьба. Но кто мне сумеет ответить, что такое судьба?

Желающих поделиться своими мыслями в зале не нашлось. Даже Лео воздержался, зная, что профессор сам ответит. Марта не любила говорить вслух то, о чем думает, но, прекрасно понимая, что это единственный способ привлечь в себе внимание, она собралась с мыслями и произнесла:

– Может быть, это некий механизм, который начинает работать с момента рождения и до конца нашей жизни.

– Каким бы ни был ответ, – профессор Блек как будто не слышал слов Марты, так уж он был устроен, что никогда не отвлекался на то, что не привлекало его внимания. – Ясно одно, бегать за судьбой – глупо, убегать от судьбы – бессмысленно. Она всегда сама нас найдет и направит.

Но сегодня Марта решила не отступаться.

– Судьба капризна, как ребенок и непредсказуема, как женщина. Она любит играть с человеком, подобно тому, как дети играют с куклами, и не против того, чтобы ей подыгрывали. Она любит шутить над нами, но не терпит подтрунивания над собой. У нее нет души: она не знает ни любви, ни злости, ни милосердия, но все же ее легко разгневать, – она читала, цитируя самого профессора. Она понимала, что этим его не впечатлит, но до профессора ей и дела то не было. Она все говорила. И смотрела на Лео. Он был абсолютно спокоен, также как всегда, но когда услышал знакомые ему слова, слова, которые он знал наизусть, в его лице что-то поменялось.

– Мы вельможи, жрецы, слуги своей судьбы, и потому покорность – это главное качество, которое мы должны воспитать в себе, а быть покорным судьбе – это главное правило, которое мы должны усвоить, – наконец, подхватил он, продолжив читать отрывок из той же книги, что была у Марты. – Конечно, благосклонность ее сложно заслужить, но вполне возможно. Она уважает и ценит трудолюбие, упорство и иные благие побуждения, всегда поощряет их, никогда не скупясь на подарки. Главное – уметь оценить ее благородство и щедрость…

Марта смотрела прямо в глаза Лео, а он смотрел на нее. И, казалось, в аудитории, да и не только в аудитории, в целом мире не было никого, кроме них самих.

– Судьбу нельзя изучить, как карту, – не дав договорить Лео, продолжила Марта, – Ее нельзя прочесть, как книгу. Нельзя увидеть, как Луну. Заглянуть ей в глаза, как женщине. Ее не заставить обнажится, она открывается в редких случаях самым посвященным.

– Судьбе не дашь взятку, но единственное, что ее может подкупить, так это человеческие благодетели – доброта, милосердие, любовь, верность, – как раз все то, что не свойственно ей самой, но перед чем она и все человечество благоговеет, – завершил Лео, закрыв брошюру.

Аудитория замолчала. Даже профессор не сразу нашел, что сказать. Джесс, которой и дела не было до философии, сняла наушники, когда увидела, что ее подруга о чем-то говорит. Марта продолжала пристально смотреть в глаза Лео, который впервые в жизни не отводил глаз в сторону. Они смотрели друг на друга так долго, что казалось, прошла целая вечность, прежде чем Лео отвернулся. Она не знала, что чувствовал он и чувствовал ли вообще хоть что-то, но четко ощущала все то, что творилось в ее душе от его взгляда. Сердце стучало так, что отдавалось в висках, а вспотевшие руки дрожали.

Профессор медленно захлопал в ладоши, на что незамедлительно последовала реакция аудитории, которая его поддержала.