Мирра. Сердце Зорры

— А ты почему молчала все это время? — поинтересовалась я, разглядывая себя в зеркале. — Обычно в таких ситуациях у тебя всегда находится, что сказать.

— Потому, что лиррон мог почувствовать мое присутствие.

Я поражено уставилась на отражение, словно надеясь разглядеть Из в глубине своих глаз. Но из зеркала на меня смотрела лишь взъерошенная девица с огромными округлившимися глазами.

— В каком смысле почувствовать?!

— Ты разве не знаешь, что лиррон это одно из самых древних существ, созданных еще во времена первых людей? Их магия очень чувствительна. Он наверняка может почувствовать, что с тобой что-то неладно.

— То есть ты думаешь, что он может тебя услышать или почувствовать?

— Такую возможность исключать нельзя. Он вполне способен заметить и рассказать обо мне своему хозяину, ректору.

— Значит, нам нужно быть очень осторожными в его присутствии. Хорошо, что я могу его видеть, — с облегчением выдохнула я. — Кстати, почему я его вижу? Я думала, что это невозможно.

— А вот это хороший вопрос. Но я, к сожалению, не знаю на него ответа, — задумчиво проговорила Из.

Внезапно раздался стук в дверь, и я вновь испуганно подскочила на месте.

— Я все сделал и теперь ухожу. Если что-нибудь понадобится, просто позови меня по имени, и я появлюсь.

— Хорошо, Зимфаил, спасибо.

За дверью раздался хлопок, и все стихло. Я аккуратно выглянула наружу и окинула взглядом комнату. Зимфаил действительно испарился, поэтому я смело вышла из ванны, чтобы тут же устало повалиться на кровать.

День в академии был таким насыщенным, что, откровенно говоря, это изрядно выматывало. Все те секреты, которые нужно было хранить, утомляли. Дома, у себя в поместье, я практически все время была одна, поэтому мне не приходилось скрывать свою особенность. Но теперь вокруг было слишком много людей, и я чувствовала себя щепкой, которую неумолимо несет бурным потоком в неизвестность. У меня были подозрения, что первые же «пороги», попавшиеся на пути, станут смертельными, и от этого становилось немного страшно.

Судя по количеству народа, толпившегося в столовой, на ужин собралась практически вся академия.

— Как же я отыщу в этом море своего брата… — Я с тоской оглядела огромный, битком набитый зал. — Возможно, это окажется не так легко, как я себе представляла.

Устроившись за привычным столиком, мы с Эм приступили к акту чревоугодия. Никак иначе это назвать было нельзя. Еда была выше всяких похвал, поэтому и я, и Эм набрали столько, что некоторые девушки за соседними столиками то и дело удивленно косились в сторону нашего.

Для следящих за своей фигурой юных аристократок было невероятным видеть, как две хрупкие на вид девушки поглощают такое огромное количество еды. Но лично мне было не до каких-то там диет. Все переживания за день нагуляли страшный аппетит, который я с удовольствием утоляла, проглатывая божественное овощное рагу практически не жуя.

— Не знал, что ты заразила свою новую подружку звероаппетитом, мелкая, — насмешливый голос прервал нашу трапезу.

Над нами башней возвышался Аштон, в руках которого был поднос, уставленный не меньшим количеством еды. Оказывается, обжорство являлось общей семейной чертой.

— На себя посмотри, лохматый!

Я поперхнулась компотом, когда так неожиданно прозвучало прозвище, которым я мысленно наградила Аштона. Брат и сестра недоуменно глянули на меня.

— Что с тобой?

— Ничего, — я попыталась спрятать смех за кашлем.

— Ну, что ты за мной ходишь? Неужели у тебя нет друзей? — проворчала Эм, исподлобья наблюдая, как брат по-хозяйски садится за наш стол и сгружает с подноса свои тарелки.

— К твоему сведению, у меня куча друзей, но бабушка настояла на том, чтобы я первое время был с тобой рядом. На всякий случай. Ты ведь ходячая катастрофа, Эм.

— Эй! — Подруга возмущенно подскочила на месте.

— Это не я сказал, а бабушка, — ухмыльнулся Аштон, запихивая в рот огромный кусок мяса.

Я с интересом наблюдала за семейной перепалкой и мечтала о том дне, когда у меня тоже появится старший брат. Меня всегда интересовало, какого это — быть младшей сестрой, которую опекают. Небольшой укол зависти заставил сердце болезненно сжаться.