Мирра. Сердце Зорры

Прямолинейность, к сожалению, не была козырем в мерзких играх, затеянных Аланари, поэтому я безнадежно ей проигрывала, постепенно сдавая позиции. Если бы не аристократическая гордость, бережно взращенная во мне бабушкой, я бы давно отступила. Хотя, возможно, это было самообманом. Будь я даже самого простого происхождения — позволять обращаться с собой как с грязью не в моем характере.

Лора Аланари была той соперницей, которой я непременно проиграла бы, если бы не наш с Даном договор. Милое хлопанье длинными ресницами, соблазнительные улыбки, от которых на безупречных фарфоровых щеках появлялись очаровательные ямочки, изящные движения тонких кистей рук, когда девушка невзначай касалась руки оглушенного флориннийским обаянием парня — не будь он в курсе спора, уверена, не продержался бы даже дня.

Лора, являясь яркой представительницей аристократии, естественно, обладала особым Талантом, природа которого, как я начала подозревать, заключалась в способности расположить к себе собеседника — незаменимый дар в дипломатической сфере. Неспроста надменная флориннийка стояла во главе студенческой делегации от дружественной страны.

Медленно и незаметно, словно прекрасная, но ядовитая паучиха, Лора плела свою сеть вокруг Дана, которого иногда приходилось буквально за шкирку вытаскивать из ее цепких лапок. Как и все мужчины, парень не обладал той проницательностью, которая была необходима для понимания изощренной игры. Я, в свою очередь, видела все ухищрения блондинки насквозь. Если бы от результата не зависела моя собственная жизнь, которую Лора без сомнения с удовольствием превратила бы в настоящий кошмар, наблюдать за всеми этими брачными танцами было бы весьма забавно.

Будучи непосвященными в тонкости сложившейся ситуации, остальные члены нашей группы с недоумением наблюдали за разворачивающейся полномасштабной войной между мной и Аланари. Пару раз Эм пыталась выведать то у меня, то у Дана, что же все-таки происходит, но мы оба лишь отмалчивались и пожимали плечами, не желая открывать ей всю глубину глупости совершенной мной ошибки. Я молчала потому, что мне было просто-напросто стыдно, а Дан не хотел отпугнуть девушку, которую намеревался покорить.

Обучение же, к ужасу всех первокурсников, становилось сложнее день ото дня, и день ото дня становились более требовательными преподаватели, грозящие пока еще далекими, но от этого не менее страшными экзаменами. Профессора лучшего учебного заведения в Зорринии не собирались щадить ни детей простолюдинов, ни отпрысков более влиятельных семей. Если первые были привычны к подобному отношению, то вторые, разнеженные в своих родовых поместьях услужливыми частными учителями, стонали в разных тональностях о несправедливой жесткости обучения.

В то же время дети аристократов являлись ценным ресурсом, требующим, чтобы его бережно и неумолимо пестовали. Даже такая мощная держава, как Зорриния, не могла разбрасываться подобным потенциалом, поэтому пока я просиживала долгие часы в библиотеке, корпя над заданными по истории магии свитками, Эм и остальные Талантливые старательно работали над выявлением и совершенствованием своих способностей. Знала я об этом только потому, что подруга делилась своими впечатлениями, стараясь при этом не быть слишком восторженной, чтобы не ранить моих чувств, хотя я не единожды заверяла Эм, что ничуть не завидую и не стремлюсь в ряды избранных.

Официально я не относилась к счастливчикам, имеющим особые умения, и, к несчастью, это вызывало больше вопросов, чем мне бы хотелось. Оказывается, Бесталанная в древнем роду, когда-то славившимся необыкновенной силой, вызывала широкий спектр эмоций у окружающих: от сочувствия со стороны таких же ничем не примечательных стихийников-середнячков до легкого любопытства неофитов, чья семья возвысилась всего лишь пару поколений назад. Так же присутствовало и брезгливое высокомерие со стороны представителей касты эпоптов, чьи семейные древа были пропитаны такой мощной магией, что с ними не мог сравниться ни один, даже самый даровитый, неофит.

Слава великой Зорре, что меня, ввиду намеченного на ночь воскресенья взлома, мало что трогало. Полностью погрузившись в переживания по поводу эфемерных шансов на успех затеянного безумства, я попросту не замечала шепота за спиной и косых взглядов, когда передвигалась, словно во сне, по гулким коридорам академии.

Каждый вечер, когда Эм уходила к себе, лиррон с легким хлопком появлялся у меня в комнате, и мы приступали к обдумыванию мелких деталей плана и того, что могло пойти не так — ведь второго шанса не будет. Если меня поймают — наверняка исключат, и тогда информация о брате навсегда останется скрытой за толстыми стенами академии.