Мирт. Истина короля

Однако все-таки это бездушный механизм, а не скульптура или живописное полотно. Цель существования паровой машины — не удивлять и восхищать, и не заставлять задумываться о бренности всего сущего и восхищаться моментом. У нее есть практическое применение. Я намерен охватить путами железных дорог все Бриттские острова. Пусть создатели маленьких паровых двигателей в угольных шахтах это начали — я же продолжу. Не пишу — закончу, специально, чтобы не сглазить самого себя. Ведь я не устаю напоминать себе, что это всего лишь начало пути.

Но я рад, что сразу показал Амелии свое чудо.

Амелия… Вот уж где настоящие чудеса. Меня самого забавляет вопрос: почему я выбрал ее? Потому что она женщина? О нет, я даже не рассматривал женщин на роль водителя паровой машины. Признаться честно, к своему стыду, мне и в голову не приходило, что женщины также могут быть заинтересованы в тяжелой работе, как и мужчины. Потому что она дочь Эконита? Как я сказал ей прямо, я не знал об этом. Но… Я беседовал с Амелией в самом конце, и она показалась мне такой… настоящей. Единственной, кто пришел, потому что ее увлекла идея, а не деньги. Как она потом призналась, содержание у нее есть.

Меня удивило и то, что она явилась без какого-либо сопровождения. Неужели ей настолько не дорога репутация? Но она растолковала мне, что женщина — не собственность мужчины или няньки, и что она, наследница и глава пусть небольшого, но дома, вправе сама распоряжаться собственной жизнью. Все это я узнал потом, а до того — меня впечатлила ее невозможная смелость и сияние глаз.

Она впечатлила меня, и я не стесняюсь писать об этом, но говорить об этом вслух — не хочу, пусть сокровенное останется у сердца…

Глава 5 Улей контрабандистов

То место рядом с портом, под мостом, где всегда дурно пахнет человеческим телом и разложением, называлось Улей. Отчего? Ортанс никогда не пытался понять. Клички и прозвища прилипают к маргинальным местам так же крепко, как и к их обитателям.

Ботинки скользили по грязи, идти было тяжело, местами — неприятно, потому что грязь эта состояла из навоза и испражнений больше, чем любая другая улица Лунденбурха.

— Что бы ни случилось — не лезьте в драку, — негромко сказал Ортанс. — Помните, что вы ранены. Вы со мной только как наблюдатель.

— Позволю себе не согласиться с вами, — так же тихо отозвался Цзиянь. — Когда я готов и предупрежден, я могу за себя постоять.

— Опять вы за старое, — закатил глаза Ортанс. — Друг мой, никак не хочу больше спорить об этом. Вы пошли со мной? Ваше право. Но позвольте мне диктовать свои условия. Эти места мне знакомы. И эти люди. И, поверьте, я предпочел бы до конца жизни не водить подобных знакомств.

Юй Цзиянь кивнул, соглашаясь.

— Кого мы ищем? — решил он сменить тему.

— Кое-кого по имени Шершень, — ответил Ортанс. — Тот еще пройдоха, зато может и снег летом достать. И у него точно есть выходы на ханьцев, торгующих из-под полы.

— Но почему? В смысле, у Хань налаженные торговые связи. Контрабанду прикрыли еще при моем… Еще когда я был на родине.

— Это вам сказали, что ее прикрыли, — вздохнул Ортанс. — Вы иногда кажетесь не по годам мудрым, а иногда — настолько же наивным. Контрабанда процветает тем больше, чем симльнее монополия на торговлю сжимает свои тиски. Человек всегда ищет где выгоднее. Или где быстрее — как мы с вами. Разве мы не за этим пришли?

— Когда я жил в Хань, я боролся с преступностью, — помолчав, сказал Цзиянь. — А теперь, выходит, сам становлюсь на путь беззакония?

— Ну… — Ортанс почесал бороду. — Выходит, что так! Но вы не волнуйтесь, мой друг. Как я уже сказал, вся плата с меня.

— Я все равно рядом. И мы все делим надвое.

Когда Юй Цзиянь волновался, ханьский акцент в его речи становился заметнее.

— Я бы предпочел…

Он не договорил, оборвал сам себя и осекся, прислушиваясь к чему-то за спиной.

— Мы не одни, — проговорил он.

Ортанс резко развернулся, выкидывая вперед руку с небольшим револьвером. Такие были в ходу у торговцев и моряков: небольшие, легко прятавшиеся в подкладке сюртука или за голенищем сапога. Ортанс давно понял, что простым механиком с его связями и интересами ему не быть.

— Кто здесь?..

Когда спускаешься в маргинальные слои города, стоит быть готовым ко всему. И разговаривать уметь на их языке. Темные закоулки Лунденбурха были подобны Холмам фаэ: тоже легко заблудиться и потеряться, и самого себя забыть на добрую сотню лет.

Меньше всего Ортанс хотел бы угодить в Холмы или расстаться с жизнью в грязных переулках, пропахших тухлым мясом, потом и испражнениями. Особенно когда рядом с ним был неугомонный Юй Цзиянь, свалившийся на него как снег на голову.

* * *