Мирт. Истина короля

Цзиянь не пошевелился. Ортанс отвел прядь смоляных волос с его лица, чтобы рассмотреть пластины на лице. И здесь погнуто, вылетело несколько креплений, и из-под разошедшихся кусков металла проступает обожженная кожа.

Без потерь была только шея. Цзиянь ослабил галстук, чтобы Ортансу проще было проводить осмотр, но механик уже убедился — там все крепко.

— Раздевайтесь. Мне нужно посмотреть, что с грудной клеткой. Крепко вас приложило…

— Поверьте, Джон, это еще ерунда, — невесело усмехнулся Цзиянь, вставая с кресла.

Пуговицы жилета и рубашки он расстегивал одной рукой, не решаясь напрягать травмированную. Вскоре Ортанс рассматривал вмятину на широкой пластине, закрывающей треть грудной клетки и буквально впаянной в нее: здесь механика креплений была особенно сложной. И, по мнению Ортанса, жестокой. Какую же боль должен был терпеть человек, что прямое соединение металла и живой кожи кажется ему… допустимым?

Цзиянь никогда ему не рассказывал. И Ортанс сомневался, что когда-нибудь узнает ответ.

* * *

Юй Цзиянь терпеливо ждал, пока Ортанс закончит осмотр.

Ему ничего не оставалось, кроме как надеяться на волшебные руки друга, которым поддавался любой механизм, и на то, что утреннее происшествие не сильно навредило протезам. Он привык ходить с металлом в теле. Привык двигать механической рукой как родной и смотреть одним глазом, и даже привык к тому, что они все время ломаются. Но заменять детали ему еще не доводилось.

— Боюсь, кое-что надо заменить, — с сожалением сказал Ортанс.

Цзиянь похолодел.

— Да все не так страшно… — начал он.

— Цзиянь! — Ортанс поднял руку. — Друг мой, вы сильно пострадали. Сильнее, чем пытаетесь мне показать. Совершенно зря: вы же не будете пускаться в бесполезную браваду перед доктором? Вот и передо мной не стоит. Я ваш механический доктор.

— И какой диагноз мне поставит мистер доктор? — улыбнулся Цзиянь краешком губ.

— Слишком гордый и вспыльчивый нрав. С этого начинаются почти все проблемы, мистер Цзиянь. Или вернее — хоу Цзиянь?

— Я не был хоу.

— А кем же были?

— Военным. — Это был первый раз, когда Цзиянь приоткрыл при нем завесу тайны своего прошлого.

— Так в чем разница?

— Хоу — титул, до которого я не успел дослужиться, вот и все, — пожал плечами Цзиянь. — А теперь ни о каких титулах и званиях и речи не идет, я живу здесь буквально на положении беженца, и вам это известно. Пройдет совсем немного времени, и Парламент решит разорвать все отношения с Хань, лишь бы успокоить народ. Признаться, от этих мыслей я падаю духом.

— А вы не падайте. Мне меньше работы будет, — Ортанс с улыбкой потрепал его по плечу, но глаза оставались серьезными.

— Что, без замены никак? — снова сник Цзиянь.

Ортанс покачал головой.

— Металл, из которого сделаны ваши протезы, не рассчитан на… столкновение с кебами. И на все прочее. Тот, кто вас лечил, не думал, что к вам применимо какое-либо физическое воздействие, так? У вас была неприкосновенность?

— Вроде того. Но выбора, скажем так, тоже не было.

— Я мог бы что-то подправить и сам. Из того, что есть в мастерской. Но это кажется мне ошибкой.

— Что? Почему?

Ортанс убрал руки за спину и принялся шагать взад-вперед по мастерской.

— Слишком тонкая, иностранная работа. Если я примусь восстанавливать вас сейчас, я могу напортачить. А этого я хочу меньше всего на свете.

— Вы можете заказать нужные детали.

— Мог бы. Да не могу. Это займет месяцы. Если не растянется на годы. Вы сами знаете, как обострились отношения с Хань. И раньше поставки были редкими, а сейчас я не уверен, что могу официально выйти на своих поставщиков. По крайней мере, не вызывая лишних вопросов.

Цзиянь сжал в кулаке рубашку.

— И что вы предлагаете?

— Есть только один выход. Мы добудем нужные детали. Но для этого мне придется отправиться в не самые приятные районы нашего города.

Цзиянь побледнел.

— О, нет. Только не контрабандисты.

— О, да, — широко улыбнулся Ортанс. — Если кто и может помочь нам быстро и тихо — только они. Контрабандисты в лунденбурхском порту. Навещу их, пожалуй, сегодня же.

— Я отправлюсь с вами!

— Друг мой… Это плохая идея. Очень плохая.

— Вопрос не обсуждается.

Цзиянь отвернулся и принялся застегивать на себе рубашку. Позволить спасать себя, а самому отсиживаться дома — этого он допустить не мог. В конце концов, он не дама в беде, хоть с ним и происходят порой несчастья, он способен за себя постоять.

Это он и намеревался доказать Джону Ортансу.

Из дневника Габриэля Мирта

Лунденбурх, август, 18** год

…подумать только, мечта, еще пару лет назад казавшаяся несбыточной, вот-вот обретет плоть и кровь. Я стою на пороге открытия, которое перевернет этот мир. Я буду первым, кто сотворит действующую паровую машину.

И тогда мир преобразится. Мы сможем отправляться на дальние дистанции и преодолевать их в считаные часы. Сколько времени освободится для жизни, творчества, поисков, любви!.. Для всего того, что отнимает у человека бесполезная дорога.