Миры Эры. Книга Первая. Старая Россия

В это мгновение в комнату вошёл Доктор и, завидев бриллиантовую подвеску, восторженно вскричал: "Так, так, так! Боже мой милостивый!.. У Малышки определённо есть связь со звездой, не будь я Иосиф Адамович Крукович!" И он поведал матери, какими яркими были созвездия накануне вечером, когда появилось дитя, но Юпитер затмил всё остальное, наводя на мысль, что, возможно, он и есть – та особая звезда, под которой родилась Малышка. И Доктор выглядел чрезвычайно умным, говоря это, и Нана утвердительно кивала головой, и мать была в восторге, и фройляйн Шелл, присоединившаяся к ним, серьёзно отнеслась к его словам. Затем, приблизившись головами друг к другу, они вполголоса поговорили о звёздах, и о различных их влияниях, и о многих других не вполне понятных, но непостижимо загадочных и восхитительно увлекательных вещах.

Но именно в тот момент, когда фройляйн Шелл рассказывала замечательную историю о своём немецком прадедушке и его старом друге астрологе герре Блюме, дверь распахнулась, и в комнату ворвались Ольга с Мики, скандируя: "Нам не нужна младшая сестра, нам нужен братик, с которым можно играть! Нам не нужна …" Однако, поймав предостерегающий взгляд фройляйн Шелл, угомонились и, следуя указаниям, тихо приблизились к кровати, сопровождаемые своей четырнадцатилетней сестрой Мэри, которая, застенчиво улыбаясь, преподнесла матери большой букет из роз и лилий и скромно произнесла: "А это, дорогая Мама, от Ваших троих любящих детей с наилучшими пожеланиями и сердечными поздравлениями!" Когда она закончила свою славную речь, Нана и фройляйн Шелл одобрительно улыбнулись, а Доктор с нетерпеливым видом, слегка нахмурившись и насвистывая себе под нос, отошёл к окну.

В следующую минуту на пороге появилась крупная, статная и величавая молодая русская кормилица, как будто сошедшая с картинки в своём традиционном наряде, состоявшем из плотного алого атласного платья, расшитого золотом и надетого поверх белой муслиновой сорочки с очень пышными рукавами, и кокошника – высокого головного убора в форме диадемы, украшенного мелким жемчугом. С задней стороны головного убора спускалось множество ярко раскрашенных атласных лент, а вся шея была закрыта разноцветными ожерельями из бисера, свисавшими до самого пояса. На руках она несла Малышку, завёрнутую в розовый шёлк с кружевами. Войдя в комнату, кормилица низко поклонилась иконам, трижды осенила себя широким крестным знамением, а затем медленно и с достоинством, размеренной поступью подошла к матери и, ещё раз низко поклонившись, передала ей ребёнка.

"А вот и наша красавица", – проговорила она, улыбнувшись и показав свои сверкающие зубы и глубокие ямочки на щеках, когда мать взяла красную, морщинистую и какую угодно, но только не красивую малютку на руки, а затем положила её в специально приготовленное маленькое углубление из шёлковых покрывал и мягких подушек. "Словно в гнёздышко", – прошептала Нана, ведь это было делом её рук, чем она очень гордилась.

В течение нескольких минут все, находившиеся в комнате, молча наблюдали за матерью и ребёнком, собравшись вокруг постели. Но тут Доктор, до этого стоявший в стороне и смотревший в окно, внезапно подошёл к ним и заявил, что всем давно бы пора покинуть комнату. "Здесь и так уже слишком много людей, – нетерпеливо воскликнул он. – Вы все должны сейчас же уйти! До свидания!" И они повиновались, оставив мать наедине с Малышкой, крепко спящей в своём "гнёздышке".

"Как мы её назовём?" – спросил отец ребёнка, сидя тем же вечером в глубоком кресле у постели жены.

"Ирина, – кротко ответила та. – Мы назовем её Ириной в честь её двоюродной бабушки. Это красивое имя, и моя маленькая тётушка – замечательная женщина. Мы попросим её стать крёстной матерью, если ты не против".

"Ну, конечно, конечно!" – охотно согласился отец, потому что ему было не так важно, как назвать Малышку, лишь бы она получила христианское имя и хорошую небесную покровительницу. И, таким образом, было решено, что девочку будут звать Ириной, что в переводе с греческого означает Мир.

Крещение

В большой гостиной для участия в обряде крещения Малышки собрались все члены семьи, все, кроме её отца и матери, ибо по старому русскому обычаю, всегда строго соблюдавшемуся, родители не могли присутствовать на крещении своих детей и ожидали окончания, находясь вдвоём в соседней комнате. Крёстные отец и мать становились главными вместо них на этой церемонии, будучи духовными родителями младенца, во имя которого они "отреклись от дьявола" и "приняли Христа". Центр гостиной был освобождён от позолоченной и обитой парчой тяжёлой мебели, и там теперь стояла серебряная купель для крещения в форме огромной морской раковины, наполненная тёплой водой, дабы Малышка не простудилась во время троекратного окунания в её личную "Реку Иордан". Перед купелью на маленьком столике, покрытом белоснежной скатертью, стояла золотая икона Спасителя, древний серебряный с позолотой крест с мощами святого и евангелие в бархатном красно-золотом переплёте.