Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

Встав, он направился к дверям кельи и, прежде чем переступить порог, на ходу снял со стены длинный пастушеский посох. Всем братьям предписывалось иметь при себе таковой, когда они выходили во внешний мир, если в изолированной капсуле Города Четвертого Июля существовало такое понятие.

Уже миновал полдень, и жаркое солнце аризонского лета клонилось к закату. Братец Джон счел, что было лишь чуть жарче, чем в стенах гостиницы. В данное время дня пластиковая крыша над городом тускнела, чтобы отражать большинство солнечных лучей. Но братец Джон уже предвкушал, как покинет пределы городских стен, пусть ему и предстояло окунуться в палящий жар Аризоны в середине лета. Он давно уже чувствовал себя как в клетке и хотя никогда вслух не сетовал на свое положение, давно испытывал к этому позыв. В чем следовало бы покаяться и получить заслуженное воздаяние.

На какое-то мгновение он помедлил. Он знал, что космопорт расположен рядом с Четвертым Июля, но не имел представления, в какой стороне. Поэтому он подошел к копу.

Коп был одним из новых типов, Марк LIV. Лицо и тело состояли из танталового сплава, но глаза представляли собой живую протоплазму, давным-давно изъятую у какого-то трупа и взращенную в лаборатории. Он обладал определенной свободой действий, ибо мозг его, скрытый в металлической брюшной полости, был отнюдь не механизмом, дистанционно управляемым из подземной штаб-квартиры, а серой белковой массой, как у человека, вдвое большим по размерам и обладавшим половинным, по сравнению с человеческим, интеллектом. Коп не мог вести вежливый светский разговор и тем более был не способен к оскорбительным высказываниям, но со своими обязанностями справлялся отменно, не говоря уж о том, что его невозможно было подкупить или переубедить. И не в пример своим предшественникам, он передвигался не на колесиках, а на ногах с плоскими ступнями.

Присмотревшись к жетону на его груди, братец Джон спросил:

— Офицер О’Мейли, где находится, космопорт?

— Что именно в космопорту? — осведомился полицейский.

Говорил он громко и без интонаций, и у братца Джона пошли мурашки по спине, словно он общался с человеком, у которого изъяли душу.

— Ах да, я и забыл, — спохватился братец Джон. — Я так давно уже не общался с полицейскими. Обычно они стреляли в меня. Я должен был спросить, как добраться до космопорта, n’est се pas?[1]

— N’est се pas? — повторил коп. — На каком языке вы говорите? Я свяжу вас с управлением. — Огромной кистью с серым чешуйчатым покрытием он уже взялся за микрофон, торчащий на голове сбоку.

— На американском, — торопливо остановил его братец Джон. — Я хотел бы узнать, как отсюда попасть в космопорт Четвертого Июля?

— По трубе, или у вас своя машина? — уточнил коп.

Сунув руки в объемистые карманы рясы, братец Джон вывернул их.

— Бреду посуху, — грустно сказал он.

— Вы сказали, что говорите по-американски. Пожалуйста, говорите по-американски.

— Я хочу сказать, что добираюсь до космопорта пешком, — сказал братец Джон. — Прогуливаюсь.

На несколько секунд коп погрузился в молчание. Его металлическая физиономия была совершенно бесстрастной, но обладающему живым воображением братцу Джону показалось, будто по ней скользнуло и тут же исчезло изумленное выражение.

— Я не могу проинформировать вас, как добраться до него пешком, — сказал коп. — Минутку. Я переадресую ваш вопрос управлению.

— В этом нет необходимости, — перебил его братец Джон.

Он уже предвидел долгие объяснения с управлением, когда придется растолковывать, почему он предпочитает идти пешком от города до столь отдаленного пункта. И, возможно, ему потребуется ждать появления копа-человека, который станет разбираться с ним на месте.

— Я могу до самого конца идти вдоль трубы, — сказал он, показывая на ряд высоких металлических стержней, каждый из которых поддерживал огромное металлическое кольцо. — Каким образом мне попасть к ближайшему входу в космопорт Четвертого Июля? — добавил он.

На этот раз коп молчал две секунды. После чего сказал:

— Вы не имеете в виду дату четвертого июля? Вы имеете в виду космопорт, именуемый «Четвертое Июля»? Верно?

— Верно, — подтвердил братец Джон.

— Городские службы рады услужить вам, — сказал коп.

Братец Джон тут же отошел от него. От взгляда живых глаз на мертвом лице он испытывал смущение. Но не мог отделаться от мысли, в самом ли деле эти полицейские такие уж неподкупные. Ах, если бы с этим копом общался давний Джон Кэрмоди, все было бы по-другому! Вопросы задавал бы не смиренный брат-послушник ордена Святого Джейруса, а самый продувной жулик во всей вселенной, и уж он-то доподлинно выяснил бы, в самом ли деле существует такой коп, которого невозможно ни подкупить, ни обмануть, ни уломать.