Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

Кончиками пальцев он дотронулся до стены и пошел дальше, не отрывая от нее руки. Тепло ощущалось на протяжении ярдов двухсот. Потом температура стала нормальной. Стена с нормальной температурой тянулась еще сотни на две ярдов. Внезапно стена стала холодной. Ледяной. С крупными кашлями влаги, выступившей на поверхности металла. Если это металл.

Следующие двести ярдов стена оставалась холодной. Потом — какой-то неопределенной температуры. Потом снова очень теплой. После этого — опять ни то ни се. Потом — холодная. И так далее.

— В некоторых местах, — заметил Кулл, — это стены шахт с горячим или холодным воздухом. Скорее всего именно так. Это единственное разумное объяснение. Известно, что во многих городских статуях находятся вентиляционные шахты. В некоторые выбрасывается горячий воздух, а холодный выходит из других. Я всегда знал об этом, мне известно, почему так происходит Мы живем в замкнутом мире, где свет нам дает холодное солнце, а тепло создается излучением теплоты миллиардов тел. Если бы воздух каким-то образом не охлаждался, мы давно бы спеклись до смерти в аккумулированном тепле наших собственных тел.

Откуда же выходит холодный воздух? Может, глубоко под землей скрыты гигантские холодильные установки? Или он охлаждается. каким-то иным способом?

— В своих рассуждениях вы ошиблись только в одном, — сказал Федор. — Когда этот мир расширяется и города сдвигаются со своих мест, воздушные шахты должны были бы, по идее, разрываться. Однако же этого не происходит. Равновесие между жарой и холодом сохраняется. Значит?..

— Здорово! Вот это в самую точку. Поскольку вентиляция продолжает действовать, значит, шахты не разрушаются. А если все же разрушаются, то их чинят или заменяют. Но это кажется неправдоподобным, если учесть огромный объем работы и предполагаемые затраты материалов. Не говоря уже о времени. Поэтому…

— Поэтому?

— Поэтому я бы предположил, что…

Кулл остановился, так как металл под ногами внезапно задрожал. Глаза Федора расширились. От страха у Кулла и Филлис глаза едва не выпали из орбит. Джек пошатнулся и оперся на стену, чтобы не упасть от внезапного приступа головокружения: пол ходил ходуном. Стена под рукой Кулла тоже затряслась. А заглянув в туннель как можно дальше — насколько позволял свет факела, — он заметил, как по полу катится зыбь, волна металла.

Вдобавок угол, где туннель поворачивал, стал уменьшаться: стена, у которой они стояли, поехала внутрь к другой его стороне. Затем, словно отпущенная резинка, рывком вернулась на место. Через секунду она снова двинулась к другой стороне. Или это другая стена приближалась. Или перемещались они обе.

Перед Куллом предстала жуткая картина обвала туннеля, погребающего их под толщей миллионов тонн земли и камня. Возможно, весь город сползет во внезапно открывшуюся бездну, а они…

Бежать некуда. А кроме того, они едва держались на ногах и не сделали бы и нескольких шагов без того, чтобы не упасть.

Пол внезапно вздыбился и стал корежиться. Все трое, попадав на стену туннеля, завизжали от ужаса. Полом теперь стала стена.

И тут на них хлынули воды реки. Путешественники кричали не переставая и пытались вцепиться в металл, чтобы их не смыло бешеным потоком.

Вода накрыла их с головой. Волей-неволей им пришлось всплыть на поверхность.

Волна отхлынула так же внезапно, как накатилась, и, захватив с собой троих людей, с грохотом обрушилась на другую стену. Кулл видел все, что происходило. Факел Федора потух. Но Джек, колотя по воде одной рукой, чтобы остаться на плаву, ухитрился другой рукой удержать факел в воздухе. Федор барахтался где-то справа. Филлис нигде не было видно И тут на Кулла устремилась другая стена. Он с трудом перевернулся так, чтобы удар пришелся на ноги, и уже изготовился со всего размаху врезаться в твердую поверхность, но вода отхлынула. Едва задев стену, Джек приземлился на пол и оказался на дорожке, идущей вдоль стены. В свете факела он увидел, что Федор, который был совсем рядом, тоже стоит, а туннель распрямляется Филлис, потерявшая факел, находилась в нескольких ярдах от них.

Они уже перестали кричать и сейчас лишь тяжело дышали. Рот Федора был открыт, и его грудь быстро вздымалась и опадала. Но, Кулл ничего не слышал, так как в яростном и шумном бурлении воды тонули все звуки.

Река стала понемногу успокаиваться, а ее поверхность, сглаживаясь, постепенно обретала свой прежний маслянистый вид Через несколько минут Кулл уже слышал прерывистое дыхание Федора.

— Вот ответ на твой вопрос, почему туннели и шахты не разрушаются, — проговорил Кулл, чуть отдышавшись. — Эта штука растягивается, сгибается, скручивается, чего не выдержало бы ни одно творение человеческих рук. К тому же у нее внутренняя самонастройка. Во всяком случае, похоже на то.

— Но разве у нее нет предела растяжимости? — произнес Федор. — Мне думается, что…

Пол снова затрясся. Кулл ощутил приступ морской болезни. Точнее, зыбучей болезни.