Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

Вскоре они покинули деловой центр и оказались в жилом районе. Дома здесь стояли не в ряд, впритык друг к другу, а располагаюсь в центре больших огороженных участков. Простора было больше, но ощущение подавляющей массивности и застывшей в камне вечности по-прежнему носилось в воздухе. Здания имели как минимум три этажа и были сложены из огромных блоков. Толстые двери и оконные ставни защищались прочными металлическими решетками. Даже собачьи будки были построены так, что могли бы выдержать длительную осаду.

Вид некоторых из них напомнил Кэрмоди о спячке животных и птиц. Многочисленные стаи, еще вчера кружившие над городом, исчезли. Лайяны и кины, похожие на собак и кошек, пропали с улиц, хотя днем раньше их было не счесть. Белки попрятались в дуплах деревьев.

В ответ на замечание Кэрмоди Тэнд ответил:

— Да, животные инстинктивно засыпают на всю Ночь и делают так, судя по всему, с самых ранних стадий эволюции. Лишь человек потерял эту естественную способность, хотя и получил взамен возможность выбирать. Используя наркотические вещества, он может погрузить себя в состояние, близкое к спячке. Даже наши предки в доисторические времена уже знали несколько растений для создания усыпляющих наркотиков. Большинство их пещерных рисунков изображают сцены и ритуалы «сна».

Они остановились перед домом, хозяйку которого Кэрмоди прозвал мамашей Кри. Именно здесь правительство Кэрина расселяло навещавших планету землян. Это был четырехэтажный цилиндрический дом из известняка и гранита, с крышей, покрытой толстой черепицей, и приусадебным участком общей площадью в две сотни квадратных футов.

Длинная аллея, извивавшаяся среди деревьев, вела к огромному Крыльцу и веранде, которая окружала дом остекленным кольцом. На полпути Тэнд остановился возле покореженного дерева.

— Ты не замечаешь в нем ничего странного? — спросил он землянина.

Высказывая свои размышления, Кэрмоди имел привычку смотреть не на собеседника, а немного в сторону, словно обращался к невидимому свидетелю событий.

— Несмотря на семифутовую высоту, это вполне зрелое дерево. Оно похоже на карликовое хлопковое дерево, хотя раздвоенный ствол срастается только на уровне пояса. Вместо множества ветвей я вижу только два больших сука. Прямо как руки. Если бы это дерево встретилось мне ночью, я подумал бы, что оно собралось погулять.

— Ты почти угадал, — ответил Тэнд. — Пощупай кору. Настоящая, правда? Но это только на первый взгляд. А под микроскопом ее клеточная структура выглядит очень любопытно. Она отличается от человеческой и древесной. Вернее, она их как бы объединяет. И знаешь почему? — Он помолчал, загадочно улыбаясь, а затем сам ответил на свой вопрос: — Это муж миссис Кри.

— Ах вот как? — излишне бесстрастно произнес Кэрмоди. И рассмеялся. — Неужели он вел такой малоподвижный образ жизни, что в конце концов совсем одеревенел?

Тэнд поднял похожие на перья брови:

— Ты прав. Во время своей человеческой жизни он предпочитал сидеть и смотреть на птиц или читать философские книги. Это был молчаливый мечтатель, который избегал людей. А потому он с трудом справлялся со своей работой, которую в душе ненавидел.

Чтобы заработать на жизнь, миссис Кри начала сдавать комнаты жильцам. Она постоянно ворчала на мужа, изводила его упреками, но так и не заразила своим энтузиазмом и идеями. Наконец, Отчасти задумав избавиться от нее, мистер Кри попытался взять свой Шанс. И вот что из этого вышло. Многие говорят, что ему не повезло. Но я так не думаю. Он получил то, что хотел — его заветное желание исполнилось. — Он тихо рассмеялся. — Радость Данте — это планета, где каждый получает то, что хочет. Вот почему сюда ограничен въезд для граждан Федерации. Оказывается, это очень опасно, когда, подсознательные желания людей исполняются полностью и буквально.

Кэрмоди почти ничего не понял, но на всякий случай небрежно сказал:

— А кто-нибудь просвечивал его рентгеном? Он имеет хотя бы… мозг?

— Да, нечто подобное имеется. Но я даже не могу себе представить, на что похожи древесные мысли.

Кэрмоди захохотал:

— Человекодуб! Ну надо же! Послушай, Тэнд? Ты, наверное, решил напугать меня до смерти, чтобы я улетел с планеты или погрузился в «сон». Так вот знай: у тебя ничего не получится. Ничто не напугает меня! Ничто, понимаешь?

Внезапно он умолк, словно поперхнулся, и застыл, глядя прямо перед собой. Все силы его оставили. Тело лопалось от жара, который струился из живота. В трех футах от него дрожало марево, похожее на волны горячего воздуха. Казалось, что воздух уплотнился в зеркало, его вибрации сгустились в материю. И очень медленно, сжимаясь, как шар, из дыр которого со свистом вырывался воздух, перед Кэрмоди возник клок кожи.

И на сей раз он узнал лицо.

— О Боже! Мэри!

Он мог бы дотронуться до кожи, лежавшей на обочине аллеи. Хотя это было выше его сил. Что-то опять словно высасывало их из него.

И только нежелание показывать страх перед посторонним заставило Кэрмоди нагнуться и поднять появившийся предмет.

— Настоящая? — спросил Тэнд.

Собрав все силы из глубин своего естества, Кэрмоди сумел рассмеяться: