Миры Филипа Фармера. Том 04. Больше чем огонь. Мир одного дня

Теоретически, если смотреть в очень мощный телескоп, в ясную погоду можно было разглядеть самый нижний ярус, то есть выступающую его часть. Но Кикаха был доволен и тем видом, что открывался у него перед глазами.

Анана пережила крушение дворца, но, когда ее вынесли из камеры через пять дней после нападения Хрууза, она была серьезно ранена и сильно обезвожена. Кикаха не отходил от нее ни на шаг, пока она не поправилась. Но, несмотря на всю проявленную им заботу, Анана по-прежнему ненавидела его.

Раны у Рыжего Орка затянулись сами собой. В темницу его не заперли, но держали под строгим наблюдением. Теперь его звали просто Орком. Выбора между пожизненным заключенном и стиранием памяти до пятилетнего возраста ему попросту не дали. Великая Праматерь поработала над компьютером тоана, пока не нашла универсальный код, открывающий доступ ко всем файлам. Пожалуй, она единственная во всех вселенных могла справиться с такой задачей, хотя и провозилась довольно долго.

После того как был построен аппарат, тоана посадили в кресло и подвергли процедуре стирания памяти. Теперь по умственному развитию ему было всего пять лет. Его воспитатели, добровольцы из местной прислуги, дадут ему всю любовь и внимание, какие необходимы каждому ребенку. Кикаха жалел, что не убил властителя, отнявшего у него ту Анану, которую он знал. Но он не мог ненавидеть человека, не имеющего практически ничего общего с Рыжим Орком. Хотя понадобится немало времени, чтобы Кикаха возлюбил своего бывшего врага — если такое вообще произойдет.

Одна проблема с Ананой была решена. Аппарат стер ей память о событиях, случившихся после пленения ее Рыжим Орком.

Этичность подобной операции без согласия пациентки тревожила Кикаху. Но не очень сильно. Анана не любила больше Рыжего Орка, поскольку напрочь забыла его. И перестала наконец ненавидеть Кикаху. Неважно, что его она тоже не любит. Он уже начал кампанию по завоеванию ее любви. Разве он может проиграть? Если отбросить ложную скромность — разве во всех вселенных найдется человек, способный сравниться с ним?

Великая Праматерь вернулась в свой мир, но они с Кикахой время от времени будут навещать друг друга.

Он снова посмотрел на панораму. Изумительный вид! Где еще найдешь такую красоту, пленительную загадочность и такое обилие приключений?

Больше он никогда не покинет эту планету, превосходящую Землю по площади суши. Бродить по ней вечно вместе с Ананой — вот она, райская жизнь! Хотя здешний рай и приправлен толикой ада, ведь в любую минуту их могут убить… А, пускай! В этом есть своя прелесть.

— Мой мир! — крикнул Кикаха.

Слова разнеслись по планете, сопровождаемые глухим рычанием, словно лев предупреждал всех в округе о том, что это его территория.

— Мир Кикахи!

Мир одного дня

От издательства

Мир одного дня

Мир одного дня: бунтарь

Мир одного дня: распад

Романом «Мир одного дня» начинается одноименная трилогия, упрочившая пошатнувшуюся было славу Фармера как потрясателя основ, человека, который не следует за модой, а творит новые направления в литературе.

Антиутопии в последнее время вышли из моды. Но Филипа Фармера это не смутило. Он создает неимоверный в своей бесчеловечности мир, творит реальность, которую менее талантливый фантаст мог бы описывать на протяжении десятка романов — и отодвигает ее в сторону, сосредотачиваясь на способах, какими можно от этого мира бежать.

Итак: мир одного дня. Того дня, который позволено прожить каждому человеку за неделю. Перенаселение заставило пойти на крайние меры. Каждый дом, каждую квартиру заселяют семь семейств — по одному на день недели. Когда ваше время истекает, вы заходите в специальный аппарат и… окаменеваете. Скажем, до следующего вторника. Если вы живете по средам, то воскресенье не наступит никогда. Связь между днями строго ограничена. Общество разделено на семь культур, и каждая развивается в своем направлении.

Чтобы выжить в этом мире, надо сойти с ума…

Имя: Джефферсон Сервантес Кэрд. Преступление: ежедневная жизнь. Он дневальный. Он имеет семь имен, семь профессий, семь характеров. Семь индивидуальностей, каждая из которых воплощает одну из сторон его личности. И такая жизнь устраивает его — пока она не рассыпается в прах. Когда угроза разоблачения становится реальной, когда опасность может прийти с любой стороны и неверный шаг может сделать статуей на правительственном складе — расщепленная личность Кэрда начинает складываться…

Мир одного дня