Миры Филипа Фармера. Том 06. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход

На плече незнакомца висел колчан с двумя десятками стрел, древки которых были сделаны из костей плавника «речного дракона» и снабжены кремневыми наконечниками. Оперение состояло из тонких костяных стружек, сквозь которые просвечивало солнце.

Мужчина заговорил на немецком языке со странным и сильным акцентом:

— Похоже, вы Сэм Клеменс.

— Да, это я. Вернее, то, что от меня осталось. А как вы…

— Вас описала мне… — Незнакомец неловко замялся. — Вас описала мне одна из Них.

Сначала Сэм ничего не понял. Частичная глухота, вызванная разрывом снаряда, крики людей, убивавших друг друга в двадцати ярдах от него, и более далекие звуки боя — все это наделяло события каким-то нереальным и мистическим качеством.

— Вас послал… Вас направил ко мне Таинственный Незнакомец! Так, значит, вы — один из Двенадцати!

— Незнакомец? Вы ошибаетесь! Меня послала Она!

У Сэма не было времени уяснять смысл странной поправки. Он хотел спросить у мужчины, насколько далеко бьет его лук. Но вопрос показался ему излишним — судя по мощной мускулатуре, этот человек мог вырвать у тетивы всю ее мощь. Взобравшись на вершину насыпи, Клеменс указал на флагманский корабль, уткнувшийся носом в берег. По его палубе расхаживал светловолосый воин, чьи приказы определяли ход наступления германских войск.

— Фон Радовиц, предводитель врагов, — сказал Сэм. — Он вне досягаемости наших слабых луков.

Плавно и быстро, остановив движение лишь на миг, чтобы прицелиться и оценить поправку на ветер, мужчина выпустил черную стрелу. Ее траектория закончилась в солнечном сплетении фон Радовица. Тот отступил на шаг, закружился в медленном танце смерти и, показав наконечник, торчавший из спины, рухнул через ограждение в воду.

Адъютант адмирала попытался подбодрить своих людей, но и ему в горло вонзилась черная стрела. Джо Миллер, облачившись в латы из кожистых чешуй «речного дракона», размахивал огромной дубиной и опустошал ряды немцев на центральном направлении атаки. Он походил на восьмисотфунтового льва с человеческим мозгом, вокруг которого бушевали паника и смерть. Джо дробил по двадцать черепов в минуту, а иногда для разнообразия хватал врагов свободной рукой и швырял их в толпу немцев, сбивая с ног по шесть-семь человек.

Пять раз отчаянные храбрецы пробирались за спину Джо, чтобы остановить эту машину разрушения, но черные стрелы били без промаха, повергая смельчаков наземь.

Отряды германцев дрогнули и стали отступать к своим кораблям. К Сэму подбежал фон Рихтхофен, голый и залитый кровью.

— Мы победили! — закричал он, пританцовывая от восторга. — Мы их победили, Сэм!

— Значит, вы получите свою летающую машину, — сказал Клеменс и, повернувшись к незнакомому мужчине, спросил:

— Как ваше имя?

— Имен было много, но дед, впервые вложив мне в руки оружие, назвал меня Одиссеем.

Потрясенному Сэму удалось выжать из себя только одну нелепую фразу:

— Мы так много о вас слышали…

Неужели он видел перед собой героя, воспетого Гомером? Того самого Улисса, исторического Улисса, который сражался у стен Трои и о котором слагали легенды и прекрасные сказания? А почему бы и нет? Недаром же Таинственный Незнакомец, посетивший хижину Сэма, упомянул о двенадцати избранных, которых он выделил из числа многих миллиардов людей. Клеменс не знал, чем руководствовался этик в своем выборе, но полагал, что его критерии были весомыми и обдуманными. Из всех двенадцати он назвал только одного — Ричарда Фрэнсиса Бёртона. И вот теперь стал известен второй. Возможно, каждый из избранных имел какую-то особую ауру, по виду которой этик-отступник определял пригодность людей для своих неведомых целей — какой-нибудь тигриный цвет души.

Поздно вечером, отпраздновав победу над врагом, Сэм, Лотар, Джо и Одиссей разошлись по своим хижинам. У Клеменса пересохло горло от расспросов. Он постарался вытянуть из ахейца все, что тот знал об осаде Трои, и рассказы Одиссея не столько просветили его, сколько поставили в тупик.

Троя, которую знал Одиссей, не имела ничего общего с тем городком близ Геллеспонта, руины которого археологи называли Троей VII. Город, осажденный и завоеванный Одиссеем, Агамемноном и Диомедом, располагался южнее — напротив острова Лесбос, чуть севернее реки Кайкос. Его население принадлежало к народу этрусков, которые в то время обитали в Малой Азии, а после вторжения эллинов переселились в Италию. Одиссей слышал о том городке, который поздние поколения ошибочно принимали за Трою. Там жили дарданцы и барбарофонцы — союзники настоящей Трои. Их город пал за пять лет до Троянской войны под натиском варваров, нахлынувших с севера.