Миры Филипа Фармера. Том 06. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход

— А мы не хотим ваших арабов и дравидов! — закричал он. — Пусть Душевный Город сам давится своими отбросами! Давайте поступим так. За каждую тонну бокситов, криолита или унцию платины мы будем отдавать вам одного нашего черного. Что же касается ваших сарацинских неверных, то вы можете топить их в Реке или сплавлять на плотах вниз по течению. Они нас совер-р-ршенно не интересуют!

— Подождите минуту, — вмешался Сэм. — Мы не можем гонять наших граждан, как скот! Если они захотят уйти по своей воле — пожалуйста. Но продавать их за материалы мы не будем. Этого не позволяет наша демократия.

Фаербрасс помрачнел. Выходка Иоанна испортила ему настроение.

— Вы напрасно рассматриваете нашу просьбу как призыв к насильственным мерам, — сказал он. — Мы не из тех людей, кто торгует рабами. Вам предлагается добровольный обмен — человека на человека. Ваххабские арабы, которых представляют Абдаррахман и Фасгули, чувствуют себя в Душевном Городе незваными гостями. Они готовы переселиться в любое место, где им будет дана возможность организовать свою общину — новый Касбах, если так можно выразиться.

Сэм почувствовал фальшь в словах Фаербрасса. Почему же арабы не создали своей общины в Душевном Городе? Почему они, в конце концов, не собрали свои пожитки и не ушли на поиски лучшей доли? Одной из прелестей этого мира была полная независимость от быта и вещей. Человек мог унести свое имущество в маленьком узле и в течение дня построить новый дом — благо, что бамбук здесь рос повсюду.

А что, если Хакинг задумал внедрить к ним своих людей, чтобы они в нужный момент подняли мятеж и помогли его армии осуществить захват Пароландо?

— Мы обсудим ваше предложение об обмене жителей, — сказал Сэм. — Это все, что я могу вам пока обещать. Но не думает ли синьоро Хакинг в качестве поощрения увеличить нам поставки минералов и древесины?

— Нет, вы будете получать их в том же объеме — в обмен на руду и стальное оружие, — ответил Фаербрасс. — Кроме того, Хакинг намерен повысить цены.

Иоанн грохнул кулаком по столу.

— Мы не потерпим этого грабежа! — заорал он. — Ваш Хакинг и так уже залез нам на шею! Не надо подталкивать нас, синьоро Фаербрасс! Иначе вы можете лишиться всего — в том числе и собственной жизни!

— Полегче, ваше величество, — прошептал Сэм, и, повернувшись к Фаербрассу, он примирительно добавил: — Иоанн себя плохо чувствует. Прошу простить его за резкость. Тем не менее он во многом прав. И вы действительно можете подтолкнуть нас слишком далеко.

В этот момент со своего места вскочил Абдулла — рослый негр, черный и вспыльчивый как порох. Ткнув пальцем в сторону Сэма, он закричал на ломаном английском:

— Не надо угрожать нам, хонки! Мы не из пугливых! И если вы не поняли меня, мистер Белый, я повторю вам это еще раз! Мы не потерпим никаких угроз! Особенно от того, кто написал книжонку о ниггере Джиме! Нам не нравятся белые расисты, и мы имеем с ними дело только потому, что без этого нашей стране пока не обойтись.

— Полегче, Абдулла, — сказал Фаербрасс.

Судя по его улыбке, речь Абдуллы являлась второй частью заранее подготовленной программы. И, видимо, Фаербрасс воспринимал реплику Иоанна подобным же образом. Из актеров обычно получаются плохие политики. Но даже самый заурядный политик может сыграть любую роль.

Издав раздраженный стон, Клеменс спросил:

— Синьоро, а вы сами-то читали «Гекльберри Финна»?

— Я такое дерьмо не читаю, — с усмешкой ответил Абдулла.

— То есть вы не знаете, о чем говорите, верно?

Абдулла нахмурился. Фаербрасс презрительно усмехнулся.

— Слушай, парень, у меня нет желания читать всякую расистскую чепуху! — закричал вспыльчивый негр. — Хакинг рассказал мне об этой книге предостаточно!

— Тогда давайте договоримся так, — сказал Сэм. — Прочитайте ее сначала, а уж потом мы и продолжим наш спор.

— Да он надо мной просто издевается! — воскликнул Абдулла. — Эй, мистер, в этом мире нет никаких книг!

— Значит, вы упустили свой шанс, — ответил Клеменс.

Сэм попытался унять нервную дрожь. Он не привык вести такие напряженные разговоры с тупыми здоровяками.

— В любом случае здесь не литературный кружок и не клуб чайных дискуссий, — добавил он. — Давайте перейдем к делу.

Но Абдулла продолжал распространяться о расистских книгах, которые написал Сэм. В конце концов Иоанн, потеряв терпение, вскочил и рявкнул:

— Silentu, negraco![71]

Он использовал эсперанто, но прибавил к слову «negro» пренебрежительную частицу «ас». И всем стало ясно, что этим хотел сказать Иоанн.

Наступила тишина. Все замерли, потрясенные столь непредвиденным развитием событий. Абдулла, открыв рот, застыл в нелепой позе. Потом он усмехнулся и с триумфом, почти сияя от восторга, осмотрел своих коллег. Фаербрасс прикусил губу. Иоанн оперся кулаками о стол и нахмурился. Сэм запыхтел сигарой. Он понимал, что язвительность экс-монарха шла от привычного презрения к людям, а не от каких-то расовых предрассудков. За всю свою жизнь на Земле Иоанн повидал не больше полудюжины черных. Но оскорблять он умел прекрасно и был в этой области непревзойденным мастером.