Миры Филипа Фармера. Том 06. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход

— Я нашел этого человека в планере, — сообщил Миллер. — То езть в том, что озталозь от их летающей машины. Там внизу, на равнине, очень много трупов, и мне зтало жаль этого парня. Что вы будете з ним делать?

— Попробуем подружиться, — хрипло ответил Клеменс. — Его соплеменники погибли, и теперь эта территория никому не принадлежит.

Сэма вновь пробрала дрожь. Перед глазами возник образ Ливи, брошенной перед ним на палубу, как презрительная подачка судьбы. Ее мокрые волосы прикрывали чудовищную рану на левом виске, а темные глаза смотрели прямо на него. Это призрачное видение становилось все более ярким и мучительным. Ему захотелось зарыдать. Но слезы не шли. И Клеменс был рад своему оцепенению. Рыдания могли превратить его в жалкую горсточку праха. Хотя позже, когда у него появятся силы выдержать боль и муку, он выпустит слезы наружу, обязательно выпустит…

Белокурый мужчина попытался сесть. Его трясло, и в его улыбке сквозило смущение.

— Я замерз, — произнес немецкий летчик.

Миллер спустился в трюм и вскоре принес сушеную рыбу, терпкий хлеб из желудей, ростки бамбука и сыр. У викингов всегда имелся запас пищи на тот случай, если они окажутся на вражеской территории и им не дадут воспользоваться Граалями.

— Этот боров, Кровавый Топор, взе еще жив, — сообщил Джо. — Он зломал зебе незколько ребер, получил кучу зиняков и порезов, но его большой рот в полном порядке. Как тебе это нравитзя, Зэм?

Чуть позже Клеменс заплакал. Джо тоже зарыдал, пуская пузыри.

— Вот теперь мне гораздо лучше, — сказал он, отжимая рукой кончик длинного хобота. — За взю звою жизнь я еще ни разу не был так напуган. Когда эта вода помчалась на наз, как зтадо разъяренных мамонтов, я зказал зебе: «Прощай, дружочек Джо! Прощай и ты, дружище Зэм, потому что, когда я прознузь на далеких берегах Реки в новом теле, тебя уже не будет рядом!» Только зтрах оказалзя таким зильным, что через миг я забыл обо взем на звете. О Иизуз, как мне было зтрашно!

Немецкий летчик представился. Его звали Лотаром фон Рихтхофеном. Он являлся капитаном люфтваффе его императорского величества, кайзера Новой Пруссии, Альфреда Первого.

— За последние десять тысяч миль мы проплыли мимо сотни Новых Пруссий, — сказал Клеменс. — И все они умещались на таких клочках земли, что, встав в центре любого из них, я мог бы добросить камень до границы соседнего государства. Правда, их обитатели оказались не столь воинственными, как вы. Нам даже разрешали высаживаться на берег и пополнять наши Граали — особенно после того как узнавали, что мы занимаемся торговлей.

— Торговлей?

— Да, торговлей. Конечно, мы не возили с собой товары, как грузовые корабли нашей старушки-Земли. Мы торговали идеями. Но уверяю вас, это был хороший бизнес. Наши специалисты учили людей делать бильярдные столы или получать из рыбьего клея ароматную жидкость для укладки волос.

Лотар объяснил, что кайзер этой местности, граф фон Вельдерзее, считался некогда в Германии весьма радикальным фельдмаршалом. Он родился в 1832 году и умер в 1904-м.

Клеменс кивнул головой и с усмешкой заметил:

— Я вспоминаю, как читал о его смерти в газетах и получал наслаждение от мысли, что пережил еще одного современника. Это была одна из немногих дармовых радостей моего земного существования. Но если вам известно, как летать на самолетах, то вы, вероятно, из двадцатого века?

Лотар фон Рихтхофен вкратце описал историю своей жизни. Во время Weltkrieg[58] он летал на боевом самолете, а его брат считался величайшим асом из всех летчиков по обе стороны войны[59].

— О какой мировой войне вы говорите? — поинтересовался Клеменс. — О первой или о второй?

Он уже встречался с людьми двадцатого века и имел понятие о событиях — реальных и вымышленных, — которые происходили после его смерти в 1910 году.

Фон Рихтхофен добавил к его анналам еще несколько фактов. Он участвовал в первой мировой войне и сражался под началом своего брата, который отвечал за подразделение из сорока союзнических самолетов. В 1922 году Лотару поручили перевезти из Гамбурга в Берлин известную американскую актрису и ее импресарио. Самолет потерпел аварию, и он погиб.

— Удача покинула меня, — рассказывал Лотар. — Во всяком случае, это было последнее, о чем я подумал перед смертью. — Он рассмеялся и покачал головой. — А потом я оказался здесь, в теле двадцатипятилетнего мужчины, и мне не довелось дожить до возраста, когда женщины больше не смотрят на твое лицо, когда каждый новый день приближает тебя к могиле, когда вино заставляет плакать, а не смеяться, наполняя твой рот кислым привкусом слабости и тлена.

Удача вернулась ко мне во время падения метеорита. При первом же ураганном шквале мой планер потерял крылья, но ветер подхватил фюзеляж, закружил его, лаская на своих ладонях, и, словно лист, легко опустил на холм. Немного погодя машину смыл поток отлива, и меня принесло к основанию этой горы. Просто чудо какое-то, верно?

— Чудо — это случайное совпадение событий, происходящее раз в миллион лет, — напомнил Клеменс. — А вы считаете, что потоп был вызван падением метеорита?