Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел

— Помню, какой напыщенной и надутой я была, — сказала Алиса. — Но я, разумеется, была в этом не одинока. Большинство находилось на грани истерики. Все мы испытали тогда ужасный шок. Еще удивительно, что никто не умер от инфаркта. Серьезно, мне казалось, что одного пробуждения в этом непонятном месте, после того как вы умерли, вполне достаточно, чтобы убить вас вторично — и моментально!

— Возможно, — ответил Монат, — что как раз перед самым нашим пробуждением неведомые благодетели дали нам какой-то наркотик, который понизил воздействие шока. А мечтательная резинка, которую мы нашли в наших Граалях, вероятно, тоже действовала как нечто вроде послеоперационной анестезии. Хотя должен сказать, ее воздействие проявлялось в совершенно диких формах поведения.

Алиса искоса глянула на Бёртона. Даже спустя все эти годы она все еще краснела при воспоминании о том вечере. Все их социальные запреты были сорваны с них на несколько часов, и они действовали так, будто были норками, обожравшимися шпанскими мушками. Или людьми, которыми внезапно овладели самые постыдные и потаенные фантазии.

Затем разговор целиком перешел на арктурианца. До этого, несмотря на его приятные манеры, он, как всегда бывало при первой встрече с посторонними, сталкивался с явным желанием держать его на определенной дистанции. Его бесспорно нечеловеческое происхождение заставляло незнакомых с ним людей ощущать отвращение или какую-то неловкость.

Теперь же они расспрашивали его о жизни на его родной планете и о приключениях на Земле. Кое-кто слыхал разговоры о том, что арктурианцы были вынуждены уничтожить почти все человечество на Земле. Никто из присутствующих, кроме Фрайгейта, не жил в те времена, когда арктурианский корабль прибыл на Землю.

— Вы знаете, — сказал Бёртон, — хоть это все и удивительно, но мне кажется, что этого следовало ожидать. Согласно Питу, на Земле тогда — в 2008 году — жило 8 миллиардов людей. И тем не менее, кроме Фрайгейта и Моната и еще одного человека, я никогда не видел никого из тех, кто жил в те времена. А как вы?

Никто таких людей не встречал. Больше того, единственными местными обитателями, которые жили в 70-е годы XX века, были Оуэн и еще одна женщина. Она умерла в 1982 году, он — в 1981-м.

Бёртон покачал головой:

— На Реке живет, вероятно, по меньшей мере 36 миллиардов человек. Наиболее многочисленную группу должны составить те, кто жил на Земле между 1983 годом (я беру эту дату потому, что встретил только трех человек, которые жили позже) и 2008-м. Так где же они?

— Возможно, у следующего питающего камня, — отозвался Фрайгейт. — В конце концов, Дик, здесь никто не проводил переписи. Больше того, никто и не проведет ее. Мы проезжаем ежедневно мимо сотен тысяч людей, а со сколькими ты встречаешься, чтобы поболтать? С несколькими десятками в день. Но рано или поздно ты встретишься с тем, с кем хочешь.

Разговор еще некоторое время крутился вокруг того, как и почему они были воскрешены и кто это сделал. Спорили о том, почему здесь не растут волосы на лице мужчин, почему все мужчины очнулись лишенными крайней плоти, а у женщин была восстановлена девственная плева. Если учесть, что не надо бриться, то одна половина мужчин считала отсутствие бород благим делом, тогда как другая половина возмущалась невозможностью отрастить усы и бороду.

Выражалось удивление, что граали как мужчин, так и женщин время от времени вдруг выдавали губную помаду и другие виды косметики.

Фрайгейт сказал, что, по его мнению, их благодетели, вероятно, сами не любили бриться и что у них оба пола раскрашивали себе лицо. Это, как он считал, единственное разумное объяснение.

Затем Алиса заговорила о воспоминаниях Бёртона касательно предвосстановительной капсулы. Это привлекло всеобщее внимание, но он сказал, что все случившееся с ним позабыл. Он перенес удар по голове, который стер у него все воспоминания об этом деле.

Как всегда, когда он лгал, Бёртон уловил легкую улыбку Моната, явно имевшую отношение к нему. Бёртон подозревал, что арктурианец догадался, что он просто уклонился от разговора. Однако и на этот раз он снова промолчал. Монат явно уважал причины, по которым Бёртон скрывал свои мысли, даже если и не понимал, что это за причины.

Фрайгейт и Алиса повторили рассказ Бёртона в том виде, как запомнили его. Они допустили несколько ошибок, которые он, разумеется, не стал поправлять.

— Если это так, — сказал кто-то, — тогда воскрешение не является сверхъестественным феноменом. Оно сделано средствами науки. Поразительно!

— Да, это так, — ответила Алиса, — но почему мы больше не воскресаем? Почему смерть, вечная смерть снова вернулась?

Мрачная печаль, казалось, окутала всех присутствующих.

Молчание прервал Казз, сказав:

— Есть одна вещь, которую Бёртон-нак не забыл. Это история со Спрюсом. С тем агентом этиков.

Это вызвало лавину новых вопросов.

— Кто такие этики?