Миры Филипа Фармера. Том 16. Дейра. Повести и рассказы

Т: Мне исполнилось 10 лет, когда я понял, как открывается дверь хижины моих родителей, и там, как писал Берроуз, я нашел несколько книг — разумеется, совершенно бессмысленных для меня. Но одна из них — детская азбука — была полна картинок и пояснений к ним, что-то вроде «С — это Стрелок, который стреляет из лука». В конце концов меня осенило, что надписи как-то связаны с картинками, и я потратил массу времени, чтобы разобраться в этом. В семнадцать лет я мог читать детский букварь. Я называл буквы «маленькими жучками» — на языке мангани — и знал, для чего они нужны. Вам, должно быть, покажется забавным, что мне пришлось изобрести собственный метод произнесения английских слов, совершенно, конечно же, не похожий на настоящий английский, и регулируемый правилами грамматики мангани. В языке мангани два рода, обозначаемых приставкой — «бу» для женского рода и «му» — для мужского. Я предположил, что заглавные буквы, поскольку они больше — мужского пола, а остальные — женского. Так же как и все дети, знающие алфавит, но не умеющие читать, я произносил каждую букву отдельно, используя произвольные слоги языка мангани. Вам это кажется слишком сложно? Например, я произносил «б» как «ла», «о» — как «ту», «г» — «мо». То есть слово «бог» звучало, с добавлением приставок — «була-мутумумо», английский эквивалент чему — «он-б-она-о-она-г». Теперь это, конечно, кажется слишком громоздко, но я смог прочесть книги отца и понять прочитанное.

Я понятия не имел, как написать имя, данное мне мангани, но нашел картинку с маленьким белым мальчиком, который на англо-мангани, как вы бы, наверное назвали эту смесь языков, назывался «Бумудомутумуро». Так я себя и назвал.

Ф: Как пишет Берроуз, обнаружив, что незваные гости разгромили хижину ваших родителей, вы написали им угрожающую записку, подписавшись именем «Тарзан». Как вам это удалось, если вы не умели писать по-английски?

Т: Я всего лишь написал перевод своего имени: «Белая Кожа». Берроуз не располагал точным текстом записки, когда писал «Тарзан из племени обезьян». Он выдумал текст, не потрудившись объяснить, что я не мог использовать имя, данное мне мангани. А как вы знаете, он был первым и последним рассказчиком.

Ф: Вероятно, чтение дало вам странное представление о внешнем мире, вы ведь не располагали должными источниками для полного понимания книг.

Т: Трудно сказать, что было более странным — реальный мир или мои представления о нем. Первое столкновение с человеческими существами принесло одни лишь неприятности. Первый человек, которого я увидел, только что убил мою приемную мать. Для него она была обезьяной, а для меня — самым прекрасным, любимым и любящим существом на свете. Когда же я впервые увидел белых людей, один из них убивал другого. К счастью, все это не заставило меня навсегда отвернуться от людей. Иначе я бы никогда не познал человеческой любви.

Ф: Не возникало ли у вас желания присоединиться к племенам туземцев, когда, повзрослев, вы обнаружили, что являетесь человеком, а не обезьяной?

Т: Нет. Я считал их виновными в смерти матери и ненавидел долгое время. К тому же туземцы были каннибалами и ели всех, не принадлежащих к их племени, в том числе белых людей. А их женщины смазывали тела и волосы протухшим пальмовым маслом. Из-за обостренного обоняния они вызывали у меня только отвращение. Хотя если бы не появилась Джейн…

Ф: Берроуз писал, что вам не свойственны расовые предрассудки.

Т: У меня, как у Марка Твена, есть только один предрассудок — против человеческой расы.

Ф: Давайте поговорим о другом. Многие читатели считают ваше поведение в джунглях наедине с Джейн невероятно рыцарским. Берроуз приписывает это наследственности, но сегодня подобное объяснение вряд ли кого-нибудь устроит.

Т: Понимаете, я прочел все викторианские новеллы из библиотеки отца, в том числе и книгу Мэлори о короле Артуре, рыцарях и прекрасных дамах, и очень верил в рыцарство. Я любил Джейн и не хотел обидеть ее. Кроме того, у мангани есть представление об этике, в том числе и о супружеской верности, не всегда, правда, соблюдаемой. Они не обезьяны и не спариваются на публике.

И в случае насилия — если оскорбленная сторона желает того — насильнику грозит смерть. Сложите все факторы, и поймете, что мое поведение весьма вероятно.

Ф: Вы стали вождем чернокожего племени, названного Бэрроузом «вазири». В биографии В. С. Филдса, написанной Робертом Левисом Тейлором, говорится, что Филдс ездил вместе с Тексом Рикардом в кругосветное путешествие и встретил обнаженных туземцев вазири. Это было в 1906-м или 1907-м, за несколько лет до вашего столкновения с вазири. Говорили ли они вам когда-нибудь о Филдсе?

Т: Боюсь, мне ничего не известно об этом.

Ф: Насколько правдоподобна история Берроуза «Тарзан и человек-лев»? Мне кажется, Берроуз написал ее как пародию на Голливуд.

Т: Да, практически вся эта книга — выдумка. Но однажды я ездил в Голливуд, разумеется, инкогнито для всех, кроме Берроуза.